Дмитрий прислушивался к знакомым легким шагам в коридоре и чувствовал себя страшно юным, испуганным и счастливым. Точно такой же выглядела Ася, когда, распахнув дверь кабинета, появилась в комнате. Дмитрий стоял и ничего не мог поделать со своими губами, которые раздвигались в широкую и глупую улыбку.
— Ася, Митя, мы с мамой решили прогуляться, — крикнул из прихожей Азаров, — не будем вам мешать.
— Привет, — тихо сказала Ася, — я не верила, что ты приедешь, что вообще когда-нибудь увижу тебя.
— Ну как же так, — пробормотал Дмитрий, — куда бы я делся? Разве я мог не приехать? — Ася молча улыбалась. Дмитрий чувствовал, что он должен наконец решиться и сказать ей. — Ася, — начал он, — я хочу тебе сообщить, нет, то есть я вдруг понял, ах, это все не то. Черт возьми! — воскликнул Дмитрий. — Я люблю тебя! Ох, никогда не думал, что сделать это будет так трудно. Ты знаешь, я никому раньше не признавался в любви. Ты первая, кто довел меня до этого безумия.
Ася улыбалась.
Эпилог
— Вас ни в коем случае не должно быть в зале во время моего выступления, — такое условие поставил Дмитрий Асе и ее родителям.
Целую неделю Азаровы то по очереди, то все вместе уговаривали Дмитрия принять участие в конкурсе вокалистов. В конце концов, он сдался. Тогда за него взялась Татьяна Азарова.
— В ваш фрак, Митя, я вложила душу, — заявила она, поправляя напоследок ему галстук-бабочку, — вы будете самым элегантным конкурсантом, попробуйте только не занять первое место.
— Можно второе, — вмешалась Ася, — этого тоже достаточно для поездки в Милан.
Если Татьяна занималась внешностью Дмитрия, а Владимир заряжал его своей энергией, то Ася постоянно вмешивалась в выбор репертуара.
— Слушай, кому выступать, мне или тебе? — наконец не выдержал Дмитрий. — Я уже решил, что спою «О, sole mio» и «Назад в Сорренто». Поэтому, пожалуйста, не дергай меня перед выступлением.
От волнения Дмитрий похудел и, как ни странно, помолодел. Его глаза приобрели лихорадочный блеск, а черты лица некоторый аристократизм. В ослепительно белой рубашке и идеально сидящем черном фраке он казался Асе представителем старинного дворянского рода, вернувшимся в свои владения после долгого изгнания. Собственно, так оно и было. Дмитрий возвращался в мир настоящей музыки.
Именно таким увидел Дмитрия Антон, Асин брат. Сестра чуть ли не силой притащила его к зданию консерватории. Дмитрий ждал их около памятника Чайковскому. Сидящий в кресле каменный композитор внимательно следил за этой встречей.
Несколько минут Антон смотрел на похитителя своей сестры. Постепенно выражение его лица из неприязненного и напряженного стало почти добродушным. Наконец он протянул Дмитрию руку и сказал:
— Ну, здравствуй. Знаешь, почему-то я представлял тебя этаким шутом в красной рубахе и с серьгой в ухе. А ты мне даже нравишься.
— Ладно, — вмешалась Ася, — вы потом будете объясняться друг другу в любви, Мите надо готовиться к выступлению.
Ася не смогла выполнить обещание, данное Мите. Она все-таки прокралась в зал и, вооружившись полевым биноклем, ждала, когда ее любимый появится на сцене.
Митя вышел, и Ася почувствовала, как волнение сковало ее по рукам и ногам. Отсюда, с последнего ряда, Митя выглядел таким маленьким на пустой сцене. Но стоило ему запеть, как его голос заполнил все пространство зала, и Асе казалось, что Митя рос вместе со своим голосом. А еще она изо всех сил помогала любимому и беззвучно пела вместе с ним. И когда раздался шквал аплодисментов, Ася почувствовала, что они предназначены и ей тоже.
Счастливая, с букетом белых хризантем, она бросилась за кулисы. Митя стоял бледный, с сигаретой в дрожащих пальцах. Ася бросилась к нему на шею с криком:
— А я слышала, я была в зале. Это было потрясающе! Ты пел лучше всех!
— Ох, не знаю, — тихо произнес Дмитрий, — пойдем отсюда, а то я с ума сойду от волнения…
… — Можешь учить итальянский язык, — весело заявил Дмитрию Азаров, когда вечером приехал домой.
— Как! — воскликнул Дмитрий. — Ведь результаты конкурса объявят только послезавтра.
— Это все неважно, я только что беседовал с председателем жюри. Они там никак не могут решить, присуждать тебе первое место или второе. Но в Италию ты поедешь точно.
Азаров ждал, что Дмитрий обрадуется, но тот, напротив, помрачнел.