— Нет.
— Приехала, давно?
— Только сегодня. — Настя вспомнила, как, поеживаясь от утреннего холода, она ступила на перрон Московского вокзала. Последний раз она была в этом городе лет пять тому назад, да и то прилетела с отцом на самолете. Тогда все происходило как обычно.
А сегодня ее переполняли чувства. Ей казалось, что еще только просыпающийся город весь у ее ног. Ей захотелось закружиться по вокзальной площади в обнимку с дорожной кожаной сумкой, куда она быстро покидала вчера самое необходимое. Но она лишь положила ее в ящик камеры хранения и пошла по Невскому навстречу самым главным событиям своей жизни.
Редкие сонные прохожие с удивлением оглядывались на нарядную девушку с сияющими светло-карими глазами, которая шла одна по широкой пустынной улице. Она стоя выпила кофе с молоком в каком-то подвальчике, съела пирожок с яблоками. От всего этого она уже давно успела отвыкнуть. Она шла и любовалась домами. Ей хотелось заглянуть в лицо каждой кариатиде, поздороваться с каждым памятником и сказать им:
— Ну вот я и приехала. Пожелайте мне удачи!
А потом Настя шла вдоль Мойки, глядя на рябь воды, то серую, то золотистую, в зависимости от капризов неба. Пока она шла без цели. Но Настя твердо знала, что раз уж она приехала сюда, то рано или поздно обязательно придет туда, куда нужно. Утреннюю встречу с настоящими детьми городских улиц Настя расценила как начало новой жизни.
Настя и Надя вышли из кафе. Их с нетерпением ждали. Появление девушек было встречено громким хохотом и аплодисментами.
— Ну как мы вам? — довольно спросила Надя.
— Тебе этот наряд идет как корове седло, — насмешливо произнес один из ее приятелей, парень лет восемнадцати в кожаных потертых брюках с бахромой и такой же жилетке, — походка у тебя та еще, — видно в нем проснулся мирно дремавший стилист, — да и прическа сюда не вяжется, — Надя озабоченно провела рукой по волосам. Ее асимметрично выстриженные пряди мало того, что были выкрашены в разные оттенки красного и желтого, но еще и лихо топорщились в разные стороны. — Вам надо было не только одеждой поменяться, но и волосами. Раз уж наша новая знакомая решила так радикально поменять имидж, — добавил он, с гордостью демонстрируя богатый словарный запас.
— Я готова и волосами поменяться, если бы это было возможно, — решительно сказала Настя.
— Ненормальная, — Надя глядела на нее почти с восхищением.
— А что, — продолжал «кожаный» парень, — тебя стрижем, — он ткнул пальцем в Настю, — делаем парик и надеваем Надьке. А тебя красим в любой цвет или сразу в несколько.
— Так постригите меня, — Настя обвела всех блестящими светло-карими глазами, — а потом делайте с моими волосами что хотите, хоть парик.
— Ну если ты не шутишь, то, так уж и быть, я постригу тебя и покрашу, — заявила Надя, — не бойся, я это делаю хорошо. Я даже иногда подрабатываю этим, стригу соседок за деньги. Но для тебя — все бесплатно. За такой прикид не жалко и повозиться. У меня даже и краска разноцветная есть, я панков красила. Пошли ко мне, пока никого дома нет.
2
Дом Нади стоял на питерской окраине. Они долго ехали на метро, а потом на автобусе. Сама Настя сюда не добралась бы ни за что.
— Заходи, — Надя пропустила ее вперед. Обычная трехкомнатная квартира, заставленная разнокалиберной мебелью. Вешалка в прихожей готова была рухнуть в любой момент под тяжестью оставшихся еще с зимы теплых курток и пальто.
— Много вас здесь живет? — спросила Настя, возясь со шнурками ботинок.
— Толпа. Вечерами, когда все собираются, я готова бежать куда подальше. Прикинь: мать, отец, сестра с мужем и двумя детьми. Отец пьяный, мать орет, дети визжат. Катька, сестра, по телефону треплется на всю квартиру. В общем, караул. Я стараюсь бывать дома поменьше. Ну, короче, садись. Сейчас будем колдовать над твоими локонами. Что ты на меня так смотришь? Так всегда говорила одна тетенька, которая научила меня стричь.
Крохотная Надина комнатушка всматривалась в Настю множеством глаз с плакатов, развешанных по стенам. Рядом с ними мирно уживались детские рисунки. Напротив окна красовалась огромная надпись, составленная из вырезанных газетных букв: «Хочешь пить свое — плати 110 тысяч».
— Почему сто десять? — рассмеялась Настя.
— Для приколу. Садись.
Надя усадила ее перед зеркалом, обернула шею простыней и принялась за работу. Яростно щелкали ножницы. На пол летели мягкие пепельные пряди.
— Не пожалеешь? — Настя замотала головой. — Ну смотри. А ты крутая девчонка! Я люблю таких. Только не пудри мне мозги насчет того, что ты это делаешь на спор. Споры так далеко не заходят. Можешь мне все рассказать. Не волнуйся, я не проболтаюсь. Я, кажется, догадываюсь, что с тобой произошло. Ты от кого-то скрываешься. Ты поэтому решила и одеждой со мной махнуться, потому что по этому костюму тебя могут легко найти. Что ты молчишь, скажешь, я не права? — Надя замерла, держа ножницы на весу.