— Откуда у тебя это? — спросила девушка у Мити. На первой странице книги она прочитала дарственную надпись: «For Mitya with love» и подпись: «Diana».
— Кто эта Дайана?
— Да одна американка, останавливалась у меня несколько лет тому назад.
— У тебя с ней что-то было.
— Как же! — с явным сожалением в голосе ответил Митя. — Она оказалась представительницей сексуального меньшинства.
— Лесбиянкой, что ли?
— Ну да.
— Тогда почему with love? — засмеялась Настя.
— Имелось в виду духовное чувство.
— Так это ведь то, что тебе нужно, ты сам мне это не так давно объяснял.
— Эх, — вздохнул Дмитрий, — она была такая хорошенькая. И ей без конца звонили какие-то девицы с томными голосами. Меня это доводило до белого каления.
Шрифт в книжке Селенджера оказался чересчур мелким для Настиных глаз, и ей пришлось достать очки. Настя лежала на кровати и читала, а Дмитрий стоял в проеме двери и мрачно поглядывал на свою подружку и думал:
«Для провинциалки у нее слишком большой словарный запас и слишком правильная речь. Она читает по-английски, она знает наизусть стихи поэтов, о существовании которых многие вообще не подозревают. Она покупает питьевую воду в бутылках, она совсем не умеет готовить. Наконец, у нее на носу очки в оправе, которая стоит не меньше сотни баксов. Да кто же она такая на самом деле? Какая-то беглая принцесса? И ведь не скажет ничего».
— Слушай, — подсел он к Насте и не придумал ничего лучшего, кроме как спросить ее, — у тебя есть документы?
— Что? — девушка вздрогнула, сняла очки, отложила книгу и, чтобы выиграть время, прикинулась ничего не понимающей.
— Спрашиваю еще раз, — терпеливо повторил Дмитрий, — у тебя есть какие-нибудь документы?
— А зачем они тебе? — Настя все еще продолжала прикидываться дурочкой, на самом деле она лихорадочно соображала, как ей быть.
— Затем, что я хочу знать, что за женщина живет в моей квартире.
— В твоей квартире живу я, женщина, которая тебя очень любит и не понимает, при чем тут такая ерунда, как документы. Или ты, подобно нашим чиновникам, считаешь, что раз нет бумажки, то нет и человека?
— Пожалуйста, не морочь мне голову, — перебил ее Дмитрий, — я знаю, что ты способна уболтать кого угодно. Я хочу, чтобы ты ответила мне.
— А я не хочу, — Настя смотрела на него, не мигая, и Дмитрий почувствовал беспомощность, которая появлялась у него во время бесед с сыном.
— Почему не хочешь?
— Не хочу, и все! Ты знаешь обо мне достаточно для того, чтобы нам быть вместе и любить друг друга.
— Ты мне не доверяешь? — обиженно спросил Дмитрий.
— Дело не в этом. — Настя приподнялась и обняла его за шею. Она почувствовала, как он напряжен и, возможно, напуган. Настя прижалась к любимому и жарко зашептало ему в ухо. — Может быть, это как раз ты мне не доверяешь. Нет ничего важнее моей любви к тебе. Все остальное только внешнее. Я не обманываю тебя, просто у меня до тебя ничего не было. Вся моя жизнь началась с того дня, когда я тебя встретила. А значит, все, что было раньше, не имеет никакого значения ни для тебя, ни для меня. Поверь мне!
«Она говорит как профессиональная соблазнительница», — мелькнуло у Дмитрия в голове, а потом его накрыл горячий туман и он ни о чем больше не думал, а только чувствовал всем существом блаженную податливость гибкого девичьего тела.
Объяснения Насти нисколько не удовлетворили Дмитрия и даже не успокоили его. Просто он понял, что ничего от нее не добьется, и решил самостоятельно разузнать, каким образом в его жизни появилась Настя и чего же она хочет от него.
Дмитрий попытался мысленно восстановить последовательность событий, предшествующих началу их совместной жизни. Настю он впервые увидел у Фарида. Очень жалко, что бородатого художника сейчас нет в Питере. Уж он-то наверняка знает, кто такая Настя и откуда она приехала.
«Хотя, возможно, он бы мне ничего не сказал, — подумал Дмитрий, — ладно, ничего не поделаешь, все равно Фарид далеко, придется распутывать этот клубок самостоятельно».
Дмитрий знал, что впервые Настю привела к Фариду какая-то Надя, но кто эта Надя и где ее искать, он даже не представлял. Потом он вспомнил, что, перед тем как поселиться у Фарида, Настя какое-то время жила у сквотеров. Дмитрий понял, что ему удалось найти хоть какую-то зацепку. В квартире сквотеров на Гангутской он сам был пару раз несколько лет тому назад, когда там жил один его знакомый музыкант из Бухары.
С того времени почти все сквотерские квартиры сменили хозяев, но внешне практически не изменились. Дмитрий стучался в покосившиеся двери, заходил в сумрачные прихожие с потолками в разводах и рваными обоями и всюду задавал один и тот же вопрос: