— Давно, — сказал Дмитрий, — я немного подождал тебя и пошел к метро. Еще хорошо, что все наши отправились на машине, а то непременно бы на тебя наткнулись.
— Ну и что тут такого, — пожала плечами Настя, — разве я делаю что-то запрещенное?
— Какие-то проблемы? — к ним подошел Костик.
— Все в порядке, — ответила Настя, — познакомься, это Митя — мой друг. А это Константин. Он пригласил меня петь со своей группой.
— А вы давно знакомы? — спросил Дмитрий.
— Нет, — ответила Настя, — мы познакомились час назад в скверике перед училищем.
Дмитрий ничего на это не сказал, лишь вздохнул так тяжко, что Костик крикнул своим приятелям:
— Все, заканчиваем, — потом он присел около сумки и принялся считать выручку. Настя получила обещанные пятьдесят тысяч. Дмитрий смотрел на эту сцену с плохо скрываемым отвращением. — Еще встретимся, — не спросил, а констатировал Костик, — оставь телефон.
— Лучше ты свой, — сказала Настя и покосилась на Дмитрия Она взяла протянутую визитную карточку. — Пока, — крикнула она музыкантам и поспешила за Дмитрием, который уже вошел в вестибюль метро.
В вагоне Настя рассмотрела визитку. На твердом глянцевом прямоугольнике значилось: «Константин Зарубин, риэлторская фирма ГРАНТ, агент», внизу были напечатаны два телефона, домашний и рабочий.
Дмитрий молчал. Это молчание выводило Настю из себя, внушало ей чувство вины неизвестно за какое преступление.
— Митя, — Настя первой нарушила молчание, ей было очень тяжело с ним говорить. Казалось, что Дмитрий окружил себя молчанием, как непробиваемой стеной, — белые ночи кончаются.
— Ну и что? — холодно спросил Дмитрий.
— А мы так с тобой и не погуляли. Помнишь, ты обещал, что в белые ночи мы обязательно пойдем смотреть, как разводят мосты.
— Ну что за детский сад! — поморщившись, произнес Дмитрий. — Какая-то дешевая романтика, смотреть, как разводят мосты. Их разводят двадцать минут и сводят столько же, и ради этого зрелища мы должны целую ночь не спать, мерзнуть на улице!
— Но я же этого никогда не видела! И ты обещал! — Настины светло-карие, нежные, близорукие глаза смотрели на Митю с такой мольбой, что он оттаял. По его губам скользнула если не улыбка, то ее легкая тень.
— Ладно, пойдем.
Не они одни решили проводить белые ночи. На набережной было очень людно. Прохожие шли нарядные, с веселыми лицами, у некоторых были в руках гитары. Насте показалось, что гитаристов Дмитрий провожает неприязненным взглядом.
— Давай подойдем к сфинксу, — попросила она.
По Дворцовому мосту они перешли на Васильевский остров. Наконец Настя решилась спросить:
— Ты сердишься за то, что я пела в переходе?
— Да, — коротко ответил Дмитрий.
— Почему?
— Потому что меня вообще пугает эта твоя манера моментально сходиться с чужими людьми. Такое ощущение, что ты готова идти с кем угодно и куда угодно! Еще хорошо, что это оказались музыканты, которые позвали тебя петь. Но мне кажется, что если бы к тебе подошел симпатичный юноша и сказал бы: «Девушка, мы тут собрались грабить банк, но у нас заболел корешок. Не могли бы вы составить нам компанию, если у вас, конечно, нет других планов на этот вечер?» — и ты бы тут же согласилась.
Настя хохотала. Особенно развеселила ее мысль об ограблении банка. Она даже знала, что это будет за банк.
— Ничего смешного, — обиженно произнес Дмитрий, — в легкости, с которой ты живешь, есть что-то ненормальное. Может быть, тебя стоит показать психиатру. Я уже не говорю о том, что ты постоянно врешь. Врешь о том, кто ты, откуда приехала, врешь о своих родителях. Неужели ты думаешь, что биография — это что-то, что можно поменять так же легко, как наряд? Можешь мне ничего не отвечать. Я оставляю это на твоей совести.
Теперь пришло время расстраиваться Насте. А ведь этот вечер начался так чудесно. Когда она только вышла из репетиционного зала, у нее было так хорошо на душе, что Настя решила, наконец, рассказать Мите правду о себе. Но после его слов она поняла, что будет молчать. До каких пор, она сама не знала.
В молчании они подошли к сфинксу, спустились по ступеням к самой воде и так же молча сели на прохладный камень.
— Подложи мою куртку, — первым нарушил молчание Дмитрий, — на холодном сидеть вредно.
— Ничего, — обиженно произнесла Настя, — это мои проблемы.
— Твои проблемы? — взорвался Дмитрий. — Что ты называешь своими проблемами? То, что ты приехала сюда неизвестно откуда, свалилась мне на шею, что я ничего про тебя не знаю, не знаю, что с тобой делать? Потом совершенно случайно у тебя открываются прекрасные вокальные данные, Белов твердит мне, чтобы я берег и развивал твой талант. Это все ты называешь своими проблемами?! Это мои проблемы, мои и больше ничьи! У тебя вообще нет проблем. Если вдруг сейчас мы с тобой поругаемся и ты встанешь, пойдешь прямо по набережной, то уже к утру у тебя будет все: дом, еда, работа, верный друг, — Дмитрий замолчал так же резко, как и начал кричать.