— А как вы меня вычислили? — спросила она. — Понятно, что вас предупредили из других казино, но как вы узнали, кого искать?
— Очень легко. Ваша одежда выдала вас с головой.
Миранда разочарованно посмотрела на свою простую черную юбку из саржи и безупречного покроя блузку.
— А я думала, она настолько стандартна, что не привлечет внимания…
— Так и есть — везде, кроме Вегаса: здесь все с точностью до наоборот. Если вы хотите пройти в эти залы незамеченной, лучше всего вытравить волосы перекисью и вырядиться в самый кричащий наряд, какой только сможете купить. Хороши серебристые тона, но лучше золотые. Самый блеск — сочетание черного, серебряного, золотого, да еще чтоб на самом видном месте была аппликация в виде огромной бабочки… Вот это и будет стандарт.
Оба рассмеялись. Уолтер посмотрел на часы.
— Очень приятно было беседовать с вами, мисс…
Миранда поднялась и взяла свою сумку.
— А как насчет моих жетонов?
— Разумеется, обменяете их на наличные.
— Но мне не хватает тысячи восьмисот долларов. Видите ли, я планировала выиграть сегодня шестнадцать тысяч… Это моя квота.
Уолтер навострил уши.
— Учитывая то, сколько вы уже выиграли в других казино, у вас должно быть около восьмидесяти — девяноста тысяч. — И тут его осенило: — Вы хотите иметь на руках определенную сумму, да?
Миранда кивнула.
— И преследуете определенную цель для ее вложения? Ну конечно же! Вы на все имеете свой резон. Чисто из любопытства, дальше меня это не пойдет, могу ли я спросить, сколько именно денег вы хотели бы в итоге выиграть?
Миранда назвала цифру.
— Кругленькая сумма… Но зачем?
Миранда расправила юбку на коленях и рассказала — ведь он был деловым человеком и должен был понять…
— Великолепно! — Уолтер буквально зашелся от смеха. — Вы и впрямь настоящий игрок! Я, конечно, не хочу сказать, что Лас-Вегас — бедный, погрязший в невежестве городок, но то, о чем вы говорите, — это нечто! Что ж, у всех свои фантазии…
— И теперь вы знаете о моей… Но, как я уже сказала, мне не хватает тысячи восьмисот долларов. И никто в городе больше не позволит мне играть в «Блэк Джек».
Уолтер задумался.
— Дайте мне один десятидолларовый жетон.
Миранда повиновалась и получила взамен десять серебряных монеток по одному доллару.
— Видите восьмой монитор?
— С фруктовыми автоматами? — Она, кажется, начинала что-то соображать.
— Если бы я верил в везенье, — ответил Уолтер, — я бы попытал счастья па пятом автомате слева. Сделал бы десять заходов… ну, просто так. Кто знает? Может, он уже готов раскошелиться!
Миранда зажала серебряные кружочки в ладони.
— Вы очень добры…
— Мне нравятся отчаянные женщины. Я найду вас.
— Только не здесь! — Она округлила глаза. — С Лас-Вегасом покончено.
— Тогда я увижу вас на обложке журнала «Форчун».
Миранда вернулась в свой отель к половине седьмого. Ее миссия была выполнена, хотя последний серебряный доллар она сохранила в качестве сувенира: ей оказалось достаточно два раза нажать на рычаг, чтобы выпали три красные вишенки, а комбинация эта была оплачена очень прилично.
К восьми часам Миранда упаковала вещи, заказала билет на утренний рейс, запрятала выигранные деньги в поясной ремень и приготовилась лечь спать.
Ей доставили в номер жареный бифштекс, но он так и остался нетронутым: она слишком устала, чтобы есть, но была слишком возбуждена, чтобы спать. Как только она закрывала глаза, под веками начиналась свистопляска карт, в голове мелькали фигуры людей, в ушах звучали монотонные фразы: шесть бубен, король червей, 208, деленное на 16, вниз на дубль, туз треф, поднимаю ставку, девятка пик…
Ей необходим был наркотик, который успокоил бы мозг и нервы, сбил напряжение. Рецепт на этот случай у нее был всегда один — телевизор.
Миранда включила его и растянулась на кровати, заложив руки за голову.
— А теперь — репортаж из Конвеншн-Холла, Атлантик-Сити…
Выборы «Мисс Америки»! Господи!
Полуприкрытыми глазами она созерцала выходы одной за другой финалисток от штатов.
— Из самого сердца Юга, царства магнолий… «Мисс Алабама»!
Хорошенькая девушка покрутилась на подиуме и улыбнулась Миранде.
— Солнечный пояс, грациозная «Мисс Аризона»!
Еще одна очаровашка покрутилась и поулыбалась. Миранда уже зевала: ритм заклинаний комментатора действовал на нее как тихая колыбельная.