…Самой прекрасной одеждой для женщины становятся руки мужчины, которого она любит. Я работаю для тех, кому не удалось найти свое счастье.
Ив Сен Лоран 1983 г.От автора:
Все персонажи являются вымышленными. Любые совпадения с реальными людьми случайны.
Октябрь 2009 года
Показ весенне-летней коллекции «Цветы страсти» в помещении бывшего литейного завода был уже в самом разгаре, когда неожиданно погас свет. Все присутствующие выдержали для приличия минутную паузу, а потом, как по команде, зашумели. Кто-то грубо возмущался. Кто-то шутливо кричал: «Крути кино, механик»… Как светлячки, начали вспыхивать экраны мобильных телефонов. Но их неяркого сияния было слишком мало для того, чтобы осветить цех по производству металлических изделий.
— Что за бредовая идея устраивать модный показ в захламленном цехе? — прошипел кто-то громко.
— Ага, сейчас нас всех переварят на винты и гайки, для того здесь и собрали, — парировал некто невидимый.
— Да из нас плохие детали получатся! — поддержал разговор еще один «невидимка». — Ненадежные, хлипкие, одним словом — глянцевые.
— Да уж, никому не нужны в наше время глянцевые гвозди, — произнес некто приятным баритоном. И этот голос сразу узнали все.
— Напрасно вы так, г-н Князев, в вас-то как раз металлу хоть отбавляй. Вы у нас, можно сказать, из первоклассной стали отлиты. Не то что мы — жалкие люди из пластика… — Этот голос, принадлежащий самой популярной критикессе, тоже был всеми присутствующими опознан безошибочно.
А потом, как обычно бывает, начался галдеж. Все перебивали друг друга, шутили, порой удачно, порой невпопад, сыпали откровенными оскорблениями, переходили на личности. Кромешная тьма освободила их от условностей того мира, к которому они все принадлежали, и развязала языки гораздо лучше, чем это делает алкоголь. Впрочем, перед показом выпить не удалось. Молодой начинающий дизайнер решил, что все должны увидеть его коллекцию модной одежды трезвыми глазами.
Воспользовавшись шумом, Лиза встала со своего места в первом ряду и направилась к выходу. Она помнила, что он должен быть где-то слева, метрах в десяти. Конечно, в таких местах всегда есть опасность вместо выхода оказаться на подиуме: не исключено, что благодаря бурной фантазии дизайнера все пространство цеха могло быть задействовано в показе. «М-да, — ухмыльнулась Лиза. — Это стало бы сенсацией. Вдруг включается свет, а на сцене — самый известный редактор Москвы. Впрочем, наверняка бы все подумали, что это сделано нарочно — и свет погас, и я на подиуме. Никто бы даже не заметил, что на мне одежда вовсе не от автора этой модной коллекции. Да и кому до этого дело?»
Лиза не знала, сколько у нее минут в запасе — две, три… Но, спасаясь бегством, понимала, что должна торопиться. Она быстро шла, давя чьи-то ноги острыми каблуками своих модных сапог и догадываясь, на чью обувь наступает, по проклятьям, несущимся ей вслед. Но самые модные люди Москвы и не подозревали, кому они возмущенно шипят в спину:
— Ослепла, что ли, куда прешь?
— По ногам не ходи…
Если бы они вдруг поняли, чьи каблуки топчут их, то пришли бы в восторг и с благоговением просили: «Лиза, дорогая, наступите еще раз. И еще раз! Столько раз, сколько вашей душе угодно!», потому что любое внимание Елизаветы Соболевской стоило дорого. Вернее, не имело цены. Ведь слава выше денег. А эта женщина могла сделать знаменитым любого.
Но существовал один человек, которому было плевать на фантастические возможности главного редактора самого влиятельного модного журнала «STYLE Москва».
Иван Бекетов. Молодой, но уже очень популярный актер, которого Лиза, успешная женщина тридцати шести лет, так долго пыталась забыть. Ведь это если любовь счастливая, то полгода пролетают как один миг. А если не повезло, то каждый день — как часть одного бесконечного испытания. Испытания на прочность.
Лиза была уже совсем у выхода, когда включили свет. Она оглянулась напоследок, и ее взору предстала необычная картина. Очень нарядные люди вскочили со своих мест и что-то громко кричали. Они были готовы вцепиться друг другу в глотки или, в крайнем случае, разорвать одежду на противнике. И тогда бы серый, затертый ногами сотен работяг бетонный пол оказался усыпан ковром из разноцветных блестящих кусочков ткани. Лиза даже зажмурилась, представив себе эту картину. А когда открыла глаза, то все было так, как и должно быть. По подиуму под оглушительную музыку вышагивали тощие модели, а в зале чинно восседала уважаемая публика и с легкой скукой во взоре взирала на происходящее. Как будто и не гас свет, как будто не было этого отвратительного скандала. Только в центре первого ряда почему-то пустовало одно место — самое почетное. Впрочем, пустовало оно недолго — его тут же заняла симпатичная девушка лет двадцати пяти.