А может все пошло не так, потому что нет опыта? Кто знает?.. Дешевые женские уловки — это не с Паркером. И почему-то стало совсем стыдно. Она выглядела как героиня из бульварного романа. Надо срочно переодеться, перед глазами все еще недоуменный взгляд мужа. Боже, о чем он только подумал? Да все он правильно подумал, вон, как в штанах оттопырилось. Только ничего не предпринял. Молодец, не стал идти на поводу инстинктов, особенно если нет чувств.
Все верно. Она сейчас тоже соберет всю волю в кулак, а потом она переоденется во что-нибудь простое, домашнее. А затем она спуститься к нему и продемонстрирует, что мол, ничего такого не имела.
Забежав в свою комнату, Беннет первым делом стянула с себя сорочку, отшвырнув ее обиженно на пол, словно та была в чем-то виновата. И, оставаясь только в лифчике и трусиках, она схватила первую попавшую футболку, которую достала из комода, но одеть не успела. Потому что в комнату следом за ней, буквально ворвался взъерошенный Паркер, напугав тем самым до смерти.
«Маньячина!» — только и пролетело у нее в голове, заметив нездоровый блеск в его глазах.
— Отличный видок, — коротко констатировал он, а, затем, не дав очнуться супруге, пока она себе вновь не надумала очередную глупость. Кай сгреб в охапку полуголую Бон, и перекинул через свое плечо, не обращая внимания на физический протест и словесную тираду, на которую Беннет нужно сказать не поскупилась. И, довольный собой, словно охотник поймал удачную добычу, Паркер пошагал к себе в комнату.
— Мы будем «это» делать здесь! В моей, то есть в нашей теперь комнате! — пояснил он без лишних слов, аккуратно скидывая свою ношу на мягкие подушки.
— Иди лучше подавись шарлоткой, маньяк озабоченный! Я что, зря пекла ее? — Бон от обиды, разве что не плевалась, за утро он умудрился ее дважды унизить. Когда она хотела его сильно, он воротил равнодушно нос. А сейчас, когда он изъявил, видите ли, к ней порыв страсти, ей хочется убить его.
Всякий раз жалкая попытка встать заканчивалась неудачей, он толкал вопящую жену обратно на постель как неразумного котенка, при этом кидая сверху одеяло или подушку. Пока она выкарабкивалась из всего этого, он успел раздеться и прижать ее всем своим обнаженным телом, но пока ничего не предпринимал, а терпеливо стал пережидать, когда супруга угомонится.
— Мы будем давиться ей вместе. После того как ты сначала успокоишься, мы нормально поговорим… А потом, мы наконец-то займемся, любовью.
— Ничем я с тобой не займусь! Ублюдок! — Бонни попыталась его укусить, но муж вовремя отвернул свое лицо, ее зубы только клацнули воздух. Паркер заржал от такой выходки, обхватывая супругу руками и ногами как спрут.
— Тогда будем так лежать, пока не найдут два разлагающихся трупа, — и он чмокнул ее в подбородок. Через какое-то время Бонни немного расслабилась. А может, решила применить очередной маневр, поэтому Кай, не терял бдительности.
— Все? Успокоилась? — спросил он и ослабил немного хватку, чтобы они оба могли нормально дышать. Кай приподнялся на локти и поцеловал жену нежно в уголок губ. Теперь они смотрели друг другу в глаза. Бонни едва кивнула, но продолжала прожигать ненавистным взглядом. — Теперь можем поговорить?
— Я с тобой разведусь! — прошипела она тихо. — Разведусь! Понял? Лучше слезь с меня по-хорошему! — и обманчивая попытка спихнуть Кая венчалась неудачей. Он тут же прижал ее крепче к своей кровати, давая понять, кто сейчас доминирует больше. — Я тебя засужу за изнасилование! Понял! — заявила она серьезно. Кай распахнул свои голубые глаза в удивление.
«Кто ж тебя насилует, дурочка?»
— Не сможешь, — грустно выдохнул он, наклонив голову, и уткнулся ей в ложбинку груди, он слышал, как она прерывисто дышит, он видел и слышал, как стучит ее сердце. Это заводило еще больше. Но Кай держал себя в руках. Затем поднял лицо и глядя в глаза спокойно заявил. — Во-первых, я тебя не изнасилую, хотя не буду врать, мысли были. Ты отдашься мне добровольно. Потому что ты Бонни, сама этого хотела с самого утра. И вот только не надо тут ля-ля. И прошу, не делай такое лицо мол: «Я не такая, я тут мимо проходила.» Во-вторых, хватит угрожать мне разводом. Так уж вышло дорогуша, что по гражданским делам, во всем Мистик Фоллс единственной адвокат — это я. Остальные ушли на пенсию, включая и моего отца. Так что я, буду твоим личным. В какие двери ты не постучала бы, тебя все в итоге направят ко мне. Можем прямо сейчас приступить к процессу, если хочешь. Только я хочу заняться с тобой не этим. А еще я хочу, чтобы ты зарубила на своем красивом носике, я тебе сейчас не угрожаю. Просто я пытаюсь спасти наш брак. И не ври мне, не ври мне Бонни, — в этот момент он зажмурил глаза и отрицательно покачал головой. — Я тебе не поверю! Ты этого тоже хочешь! А если, … Ты все-таки подашь на развод, то предупреждаю, сразу! Это будет самый долгий развод во всей мировой истории, который занесут в книгу Гиннеса. Умоляю Бон, не смотри так, я достаточно умный и изворотливый тип. Ну не дам я тебе развод, не дождешься! Даже если ты найдешь другого юриста, это не изменит, ровным счётом ни-че-го. Я знаю, тысяча подводных камней, девочка моя, как можно затормозить процесс. Ты просто замучишься собирать бумаги переписывать их по сотню раз, а затем судиться со мной. С кем? С мужем-адвокатом? С человеком, который тебя любит? Если я тебя сейчас не смогу убедить в своих чувствах, то у меня хотя бы будет на это много времени. А убеждать я могу очень-очень долго.
— Убеждать в чем? — поинтересовалась ошеломленная Бон, после его такого откровенного монолога. Она пошевелила бедрами, забыв на секунду, что Паркер лежит на ней голый. Кай едва подавил мучительный стон. Уткнувшись лбом в плечо Бон, тихо прорычал:
— Миссис Беннет, лежите, пожалуйста, спокойно, мне и так сложно говорить с вами. Я же не из металла.
— В чем ты собираешься меня убедить? — повторила она настойчиво. И Паркер услышал надрывающий звук в голосе:
«Что это? Моя девочка плачет?» — только от чего, от горя или радости?
— А разве не понятно? Я же сказал, развода не дам, и изменять тебе не позволю. Я заставлю тебя только меня любить!
— Повтори. Скажи нормально, хочу услышать, прежде чем мы «это» сделаем, — по ее щекам потекли крупные слезы. Ну почему Паркер вновь вынуждает умолять? Неужели так трудно сказать по человечески, эти гребаные три слова?
— Глупая, — целуя ее в щечку там, где протекла слезинка. — И я глупый, — целуя в уголок правого глаза, затем со словами. — Мы оба глупые, ты и я, — он целует Беннет нежно в губы. — Сказать нормально, это не про нас. Я сто раз тебе говорил: взглядом, поступками, прощением, которое ты к слову засранка этакая, еще не заслужила. Зачем слова? — целуя ее в шею. — Думаешь, я, не хочу услышать это от тебя?
Действительно, зачем слова, когда есть поступки красноречивей слов? Но каждый человек хочет их услышать напрямую, хоть раз.
Паркер приподнялся, освободив Бонни от захвата, теперь он знал, она никуда не убежит, ее слезы это и есть признание скрытых чувств. Жена приподнялась, чтобы стянуть с себя трусики, он тут же помог освободиться от них и лифчика.
— Обними меня, — попросил он хрипло, беря ее руку за запястье, и положил к себе на шею. Бонни обхватила супруга, не только руками, но и ногами. Паркер спустился чуть ниже, принимаясь ласкать ее грудь. Его напряженная плоть без труда скользнула, туда куда полагалось. Бонни только в начале всхлипнула, а затем сама подалась вперед, насаживаясь на мужа прижимая его к себе плотней ногами. Ему доставляло большое удовольствие чувствовать, как она реагирует на его ласки. В голове крутилась карусель, а душе бушевал карнавал желаний. Хотелось все и сразу. А еще не хотелось прекращать эту сладкую пытку.
Кай чувствовал, что еще чуть-чуть, еще пару секунд, и он не сможет больше сдерживать себя, ее частые стоны, и всхлипывание подсказывали ему, что она тоже вышла из-под контроля.
— Давай, сделаем это вместе, — предлагает Кай, осипшим голосом от частого дыхания.
— Давай, — согласилась с ним Бон, цепляясь ногтями за спину мужа.
Каждый нерв, каждый мускул их тел стал напрягаться. Мощная волна, что поднималась из низа живота прошлась щекочущими потоками, приблизив сладкий конец. Протяжный стон наслаждения одновременно вырвался у обоих из груди.
«Сейчас!» — взрывается что-то у обоих в мозгу и оба произносят в унисон три слова:
— Я люблю тебя!