— Значит, кони для вас хозяева?
— Скорее почитаемый неприятель, которого нужно задобрить. Непререкаемые советчики, недреманная совесть. Если бы они существовали для нас одних, мы бы взбунтовались — потому что какой человек выдержит такую опеку! Но они существуют для большего.
— Для чего — усмирять разноголосицу погод или растить раритетную флору и фауну? — я начинал терять терпение.
— Не только. Но это знаем не мы, знают те Странники, которые ходят с ними постоянно. И… и еще говорят, что кони таковы, потому что когда-то роднились с людьми Хирья и прочими конными народами.
— Ну, это что-то уж очень удивительно, — я начал и осекся. А все те метаморфозы, которые я наблюдал? И нечто в моем брате — то, что я сам не понимал вполне и не смел выдать?
— Вы не можете мне рассказать об этих цыганских древностях?
— Не можем. Не смеем.
Вот так! Одно утешение удрать куда подальше и — вплотную заняться фехтованием, что ли.
Я, можно сказать, в этом преуспел и посему жутко гордился. Период натаскивания неумехи сердобольными приятелями закончился; дежурный мастер нарочно подбирал мне от раза к разу все более заковыристых партнеров. Возможно, они меня щадили, не спорю, однако рано или поздно наступал момент, когда я заставлял их отряхнуть с себя все сантименты и выложиться без остатка. Но все равно стоял до последнего. А кое-кого и побивал, несмотря на его заносчивость.
Джозиен тоже приходил в наш зал, обычно с приятелем, полного имени которого я никак не догадывался спросить: Оли или Олли. Ладный паренек: широкоплечий и, насколько позволяла судить простеганная хлопковая кираса, — с осиной талией. Волосы короче и гуще моих, почти того же русого оттенка, но светлее и с рыжиной. Крупные черты лица, изящный рот и смелые, василькового цвета глаза; нос с горбинкой чуть загнут на конце, как у ястребка. Рубака он был хоть куда, Джозиену доставалось от него крепко: только длинные руки и спасали.
Раз он явился один. По традиции я подошел к дежурному сэнсэю и попросил нас свести. Как вызванный, он выбрал оружие — четырехгранную рапиру.
Ох, и досталось же от него моему едва проклюнувшемуся умению! Гибок он оказался, как дикая кошка, ловок, точно профессиональный престидижитатор — так что он не мог понять, откуда перед моими глазами является кончик рапиры, когда сама она только что была совсем в другом месте — и вдобавок неутомим. Меня охлестывали клинком то справа, то слева, порядком попортили нагрудник и вдобавок измочалили физически и морально — ибо язык его был так же остер, как его шпага, и весьма щедр на меткие эпитеты.
— А теперь поговорим серьезно, — сказал он, пока мы, стоя рядом, еще в эскаупилях, но уже без масок, и наскоро ополаскивали руки и шею. — Я за тобою давно наблюдение имею, только Жози не подпускал. Он ведь меня пасет по моему сугубому малолетству: нечто вроде большого старшего братца. Вот что. Ты зря сразу хватаешься за саблю, рапира тебе более к лицу, хотя сегодня тебе навязали ее против желания. Почему-то считается, что это фигня, состязание для портновских подмастерьев с их иголками. А на деле — и реакцию вырабатывает, и скорость, да и вес не настолько уж меньше сабельного. Боевым ударам широкого клинка снизу вверх, сверху вниз, наискосок, «падающему листу», «парящему коршуну» и прочей пакости всегда сумеешь научиться. Теперь смотри, — он накрыл мою кисть своей, шершавой, узкой и длиннопалой. — Эфес ты слегка пережимаешь, так надежней, но и трудней. Вот в чем хитрость: держи мизинец «на железе» вытянутым, чтобы сразу среагировать, когда будут выбивать клинок. Зажим моментально сработает. Потренируйся сначала на прямом «жальце», потом на своей кривой любимице. Почему, кстати, у гусаров мизинчик оттопыривался, когда цимлянское из бокалов глушили, знаешь?
Я молча помотал головой.
— Вот по этому по самому. Отбивали сухожилие напрочь. Ну, да тебе ручек целовать никто и без того не будет. Не те научные кадры пошли, ох, не те! И еще: равновесие ты держишь дай Бог всякому, вот только связывает тебя, что красу бережешь. Чего бояться — царапины? Нарочно без маски работай, чтобы привыкнуть. Шрам выведешь, а страх остается навсегда. И левую сторону береги, а не правую, как одногрудая амазонка! Сердце у тебя, надеюсь, на верном месте? Ладно, пока хватит с тебя теории. Познакомимся. Я Иола.