— Эй, — Марика слегка толкнула его в бок, и Кит подпрыгнул от неожиданности. Покосился и пробормотал:
— Не надо было брать тебя с собой.
Марика согласилась бы с ним несколько мгновений назад — когда взгляды мальчишек жгли спину. Но сейчас, на спокойной тихой улице, она насупилась:
— Почему это?
— Потому, — отрезал Кит и снова уставился на дом.
— Да что ты там высматриваешь? — не выдержала Марика.
Он только тряхнул челкой в ответ. Солнце стояло в зените и припекало — но Кита это, кажется, не смущало. Марика подняла с земли палку и начала рисовать в пыли разные закорючки, придумывая на ходу, что бы они могли значить. Кит не отрывал взгляда от резных наличников.
— Эй, отбросы! — донеслось от угла соседнего дома.
Марика вскинула глаза, Кит обернулся. В конце улицы стояли пятеро мальчишек. Самый мелкий из них был на голову ниже Марики — но зато самый рослый, тот, что их позвал, легко мог завалить молодого бычка, судя по широким плечам и узловатым предплечьям. А ни Кит, ни Марика до бычка не дотягивали. Даже до очень молодого.
Но они были Волком и Лисом. Голубые и темные глаза сощурились одновременно, и слегка сжались кулаки — хотя едва ли они вдвоем могли справиться даже с главарем шайки, не говоря уж о всех пятерых.
— Привет! — раздалось в этот момент от дома — и краем глаза Марика увидела у двери светлое платье, пшеничную косу…
«Вот почему туда смотрел Кит, — догадалась она. — Ждал ее».
Но дальше додумать она не успела — мальчишки шли к ним, медленно, вразвалочку. Потом, много лет спустя, Марика научилась безошибочно распознавать такую походку — сильного, имеющего право. Или считающего, что это право имеет. Но тогда, на узкой деревенской улочке, рядом с настороженным и испуганным Китом, ей было не до рассуждений о силе и праве. Она лишь чувствовала враждебность, исходившую от тех пятерых — и подступающее к горлу бессилие.
И Кит тоже их чувствовал. И враждебность, и бессилие.
Но он был Лисом. Он мог бы убежать, запутать след — он не стал бы ввязываться в драку, которую ему было не выиграть. Он даже мог бы попробовать с ними договориться — как делал это раньше, когда никто не видел. Вне дома, с обычными людьми, Кит вдруг чувствовал необыкновенную силу — чувствовал, что может сделать с этими людьми многое. Он мог уговорить Тура давать свою лодку, он мог уговорить Ану выходить к нему каждый день, он мог уговорить мальчишек не трогать его. Но сейчас рядом был Волк — маленький и бесстрашный — и магия не работала. Бесстрашие Волка было сильнее хитрости Лиса.
А еще с крыльца смотрела Ана. И очень хотелось произвести на нее впечатление. И почему-то казалось, что хитрые слова уже не помогут. Нужны были другие — смелые. Бесстрашные.
Как Волк рядом.
Поэтому Кит выпрямился, подбоченился и небрежно бросил:
— Ты кого сейчас звал?
— Тебя с ублюдком, кого еще, — усмехнулся главный.
— А-а-а, — протянул Кит. — А я думал, это ты своих друзей так зовешь. Очень им подходит.
Мальчишки злобно скривились. Самый мелкий вдруг наклонился, резко выпрямился, замахнулся — и Марика ойкнула. Кит покосился на нее — из рассеченной брови стекала струйка крови. Ана у дома вскрикнула.
Кит медленно перевел взгляд на шайку — вовремя, потому что в этот момент остальные тоже бросили — камни, палки, все, что попалось под руку. Кит прикрыл голову, и стало стыдно: прикрывает голову, а не Марику рядом. Заставил себя выпрямиться, дернулся к ней, и тут же получил камнем в плечо. Прожгло болью, обидой, на глаза навернулись слезы — Кит наклонился, поднял камень с земли и кинул, не особо целясь, но сгорая от желания попасть.
А камень подлетел к мальчишкам на том конце улицы — и взорвался.
Больше всего досталось Марике — хотя она точно была ни при чем. Но Кит упал в обморок в тот же момент, как мальчишек раскидало неведомой силой, будто невидимая волна сбила их с ног и отбросила в сторону. Их в деревне лечила Дора — но все пятеро тоже были без сознания. Лечению переломов это скорее помогало, чем мешало, однако рассказать, как было дело, деревенские мальчишки не могли. У Кита же, который очнулся дома, началась лихорадка, точно такая же, как после встречи с Волком — Лагит, ухаживающая за ним, делала свою работу молча и никаких вопросов не задавала. Да и вряд ли Кит, которого снова бил жестокий озноб, смог бы ответить.