— Спасибо.
— Не скажешь все-таки, зачем она тебе понадобилась?
Марика снова помотала головой. Кейза слабо усмехнулась.
— Ну хорошо. Тогда беги, пока солнце не село.
Марика кивнула и выскочила на улицу.
— Не несись, сломя голову! — крикнула Кейза вслед, но Марика, как обычно, была уже слишком далеко, чтобы услышать.
Она бежала через Лес, который дышал ей в лицо теплым вечерним воздухом, запахом разогретой на солнце сосны и душистого вереска. Марика не останавливалась ни на мгновение, и только один раз, выскочив на дорогу, ведущую к последним холмам, она помедлила и посмотрела вдаль, туда, где из-за бархатных склонов холмов вырастало желтое предзакатное небо.
«Когда-нибудь я обязательно попаду туда», — подумала она, развернулась спиной к солнцу и понеслась по дороге вверх, навстречу темным елям, чья тяжелая хвоя в лучах солнца становилась будто бы еще гуще.
Марика не стала заходить в дом, а обогнула его и подошла к задам новой пристройки. Здесь все еще чувствовался запах свежеструганного дерева, землю покрывали щепки и мелкие стружки, порыжевшие и разбухшие после недавнего дождя. Как Марика и ожидала, Кристофер был тут — он сидел на опрокинутом чурбаке, прислонившись спиной к стене и уставившись на темный Лес, который начинался почти у самого дома. С самого первого дня мальчик чуть ли не все время проводил здесь. Сказать по правде, отчасти поэтому Кристофер так раздражал Марику. Это было ее любимое место. Марика попыталась в первый вечер посидеть вместе с ним, но ничего не получилось. Это было место добровольного одиночества, раздумий и мечтаний. Оно совершенно не подразумевало компании. С тех пор, когда бы Марика не собиралась посидеть на чурбаке, она неизменно обнаруживала, что тот уже занят. Разумеется, она не могла простить Кристофера.
Мальчик никак не отреагировал на появление Марики — но он вообще редко обращал на нее внимание, если только она не наступала ему на ногу и не обливала кипятком. Марика подошла поближе и немного постояла молча. Кристофер продолжать смотреть на Лес.
— Привет, — неуверенно сказала она. Он не ответил.
Марика вздохнула. Как только она перестала бежать, мышцы налились усталостью, и тело сковало сомнение. Бабушка Кейза, конечно, была очень умной и всегда говорила правильные вещи. Но ведь ей не приходится каждый день разговаривать с ним.
Но Марика все равно уже принесла с собой брассику. Было бы глупо теперь ее не использовать.
Марика медленно опустилась на колени и развернула узелок с бесценным листочком. Краем глаза она заметила, что Кристофер повернулся к ней. Марика осторожно расправила косынку на земле, посмотрела на Лес и тихонько прошептала:
— Тавсан…
Ничего не произошло. Марика напряженно смотрела на Лес, а Кристофер недоверчиво смотрел на нее.
— Что ты делаешь? — спросил он, как обычно, резко.
— Чш-ш-ш! — шикнула Марика, вглядываясь в кусты, растущие по краю опушки. Кристофер быстро повернулся туда. Что-то зашуршало, и в невысокой траве показались длинные ушки и любопытный, непрестанно шевелящийся нос.
— Это же… — вздохнул мальчик, но Марика снова шикнула и нетерпеливо махнула на него рукой. Кролик испуганно замер, дернул ушами, потом снова повел носом и осторожно поскакал в их сторону. Кристофер застыл на чурбаке.
— Тавсан, — снова тихо позвала Марика, и кролик поскакал быстрее, смешно вскидывая толстую попу. Приблизившись вплотную к Марике и ее платку, он с лету уткнулся носом в сморщенный потемневший листик и так и застыл. Кристофер задержал дыхание.
Марика потянулась и взяла кролика на руки. Когда она поднимала его с земли, нос зверька продолжил тянуться вниз, как будто прилип к брассике, лежавшей на платке. Марика подобрала ее и протянула кролику, затем осторожно поднялась и подошла к Кристоферу. Кролик мгновенно зажевал листок и обмяк, прикрыв глаза.
— Хочешь его подержать? — предложила Марика мальчику. Тот с шумом выдохнул и спросил, не отрывая глаз от одурманенного кролика:
— Что ты с ним сделала?
— Скормила ему брассику. Это заговоренный лист капусты.
Кристофер вскинул на нее глаза, и в них снова мелькнуло недоверие:
— Капусты?
Марика серьезно кивнула.
— А что тебе не нравится?
— Ну, — неуверенно протянул мальчик, снова переводя взгляд на кролика, в полном блаженстве разлегшегося у Марики на руках. — Я думал, что заговаривают разные… особенные растения. Белладонну, например, или что-то в этом роде.