Папочке и Мэг с наилучшими пожеланиями в День вашей Свадьбы! — написала она на карточке. Конечно, девочка понимала, что ее подарок предназначается исключительно Мэг, но она уверена, что Бартон совсем не обидится.
До свадьбы остался один день. Все были уже возбуждены и постоянно глупо шутили. Только Лаура ходила мрачная.
Ближе к вечеру она вошла в кабинет, неся в руках какой-то сверток.
— Это подарок для жениха и невесты, — сказала она.
В коробке лежал кофейник. Мэг обняла старую служанку.
— Ладно, думаю, я теперь должна попрощаться с вами.
— Попрощаться? — сразу вспыхнула Мэг.
— Я знаю, молодоженам не терпится начать все заново, — с некоторой гордостью говорила Лаура. — У вас наверняка есть собственные идеи по поводу ведения хозяйства. Вы же знаете эту поговорочку про новую метлу.
— Я не новая метла, — сквозь слезы проговорила Мэг. — Если ты думаешь, что я справлюсь со всем этим хозяйством без тебя, — ты сумасшедшая. Дети и Бартон погибнут уже через неделю.
Каролин и Адам заскакали вокруг Лауры, крича, что им хочется, чтобы она осталась здесь, с ними.
Конечно, Лаура, сияя, обещала остаться с ними навсегда, Адам водрузил на голову кофейник, а шутки посыпались все глупее и глупее.
День выдался ясный и какой-то звонкий. А может, это просто от волнения у всех звенело в ушах.
Каролин, принимая ванну, долго нежилась в ароматной пене, затем надела новое розовое платье и взглянула на себя в зеркало. Оттуда смотрела уже вполне взрослая девушка, высокая, длинноволосая.
Вместе с отцом она отправилась в лимузине к церкви Святого Бартоломея, которая уже начала заполняться. Бартон поцеловал дочь и прошел к алтарю, где должен был встречать невесту, а Каролин отправилась к Мэг и Адаму.
Мэг была бледна и страшно нервничала, но все равно выглядела очень красивой. Только вот зря она все время поправляла на себе платье и кусала губы.
— Каролин, — обратилась она к девочке после нескольких минут напряженного молчания.
Каролин знала, что Мэг собралась произнести некое подобие торжественной речи, которую наверняка заготовила заранее и которая смутила бы их обеих.
Поэтому Каролин опередила ее:
— Я знаю, что ты хочешь сказать. Что ты любишь меня и постараешься быть хорошей матерью. Ведь так?
Они обнялись крепко-крепко.
— Когда вся эта чертова кутерьма закончится, — шепнула Мэг на ухо Каролин, — ты получишь мышку со свадебного торта.
Это было последней каплей, переполнившей чашу счастья Каролин.
Органист опустил руки на клавиатуру. Зазвучал торжественный свадебный марш.
Не проходило ни одной недели, чтобы Каро не приглашали на студию. Она постоянно видела себя на телеэкране, рекламирующей то говорящих кукол, то страхование жизни, то праздничную распродажу игрушек или детской одежды. Ее уже больше не удивляло, что звонили именно ей напрямую и предлагали очередную работу.
Однажды, поздно вечером, Зоэ подслушала, как дочь разговаривает по телефону с кем-то из своих соучеников.
— Пятница бы меня очень устроила, но я вряд ли смогу. Звонили из “Марса”, вызывают меня, и я думаю, съемки назначат как раз на пятницу. — Каро при этом тяжело вздохнула. — Господи, какая же это волынка. Я вообще этот “Марс” в рот не беру. Представляешь? Меня от него тошнит.
Зоэ ворвалась в комнату дочери. Каро поспешно опустила трубку и с испугом встретила разгневанный взгляд матери.
— Ты наглое, маленькое ничтожество, возомнившее о себе невесть что! — напустилась она на дочь. — Как ты смеешь даже об этом заикаться? У тебя что, мозгов не хватает, чтобы понять, как тебе повезло с рекламой “Марса”? Вбей себе в глупую голову, что скоро, очень скоро всему этому придет конец. Тебе уже десять, и с первым прыщом и первыми месячными ты уже никому не будешь нужна!
Каро уныло выпрашивала прощения, твердила, что знает, какой счастливый шанс выпал на ее долю, и понимает, что завтра или послезавтра золотой дождик прекратится.
Но в глубине души она была уверена в своем лучезарном будущем.
Училась Каро быстро. Вскоре она уже могла определять правильные фильмы. Она научилась правильно трясти руку с очень правильной силой пожатия. Научилась говорить сэр без противного призвука фальши. И застенчиво улыбаться режиссерам.
Зоэ не уставала ее хвалить. Она гордилась дочерью, но и собой тоже.
— Все-таки я тебя кое-чему научила!
Однажды она явилась домой и, сияя, сообщила Каро:
— Готовность номер один! “Коламбия Пикчерз” срочно запускает новый сериал. Возможно, тебя возьмут туда.
— Что за сериал? — естественно, поинтересовалась Каро.
— Название жутко банальное. “Дерево, растущее в Бруклине”. Старомодная жвачка, но кто знает, возможно, станет хитом.
— Будет отборочный просмотр?
— Конечно. Я уже работаю над тем, чтоб ты в него попала. Любой ребенок в Лос-Анджелесе будет тянуться в этой очереди. Но ты помнишь Рика, моего друга, ассистента режиссера из “Коламбия”? Думаю, он поможет.
Зоэ сразу же перешла к действиям. Она посетила книжный магазин Хантера и купила там все, что смогла найти, об иммигрантах и вдобавок еще и экземпляр романа Бетти Смит “Дерево, растущее в Бруклине”.
Каро не пришлось готовить домашние уроки в этот вечер. Она уютно устроилась на диване и слушала, как Зоэ вслух читает ей главу за главой. Нежный, горький и печальный роман нравился им обеим. Как только Зоэ начинала читать о маленькой Френси, они обе представляли личико Каро.
На следующий день Зоэ позвонила приятелю Джасперу с “МГМ”.
— Я хочу, — сказала она ему, — если ты сможешь, конечно, найти один чудесный старый фильм Дороти Макгъю. Он мой самый любимый, и я все время рассказываю про него дочери. Только я не помню, как он называется, что-то там про дерево в Бруклине.
Джаспер засмеялся. Он хорошо знал Зоэ. Так же хорошо он знал, что на телевидении скоро запустят новое шоу, а сейчас уже пошел кастинг. Но тактика Зоэ его поразила, и, конечно, он согласился помочь.
Уже на следующий вечер Зоэ и Каро сидели в темноте смотровой комнаты “МГМ”.
— Пегги Энн Гарнер, — Зоэ читала имена вслух, — играет твою роль.
Посмотрев фильм двадцать минут, Каро затрясла головой. Пегги Энн Гарнер была лучшим ребенком-актером, какого только можно увидеть на экране. Никто не мог стать Френси после нее. Каро не хотела даже пытаться.
Фильм закончился. Обе, и Зоэ и Каро, плакали. Зажегся свет, и Зоэ промокнула последнюю слезинку:
— Нет, Френси ты не потянешь, — сказала она Каро, — это надо признать. Но я подыщу для тебя что-нибудь другое.
Рик из “Коламбии” откликнулся на ее просьбу и прислал ей предварительный вариант режиссерского сценария сериала, причем не преминул отметить, что отчаянно рискует. Она всю ночь читала его, а на рассвете разбудила Каро.
— Они варвары. Они убили великолепный сюжет. Выкорчевали дерево и насадили вместо него сентиментальных цветочков. А Френси там ужасна — слащава, как сахарный леденец. Тебе это не годится — погубит тебе творческую карьеру. Однако, — она многообещающе улыбнулась, — для тебя я нашла отличный персонаж.
— Это кто?
— Соседская девчушка Флосси Гэддис.
— Флосси? Но ведь ей всего четыре года, и она там умирает.
— В этом сценарии она не умирает. Ей там одиннадцать, и она лучшая подружка Френси. Я подумаю, как организовать тебе встречу с режиссером по кастингу.
Опять же пришлось прибегнуть к помощи Рика, пообедать с ним и провести у него дома весь вечер допоздна. Но зато просмотр был назначен на ближайшую среду.
Зоэ обычно не прибегала к убийственным эффектам и держалась тактично средней линии, но в данном случае решила сделать исключение.
Навестила костюмерную и взяла там старомодное платьице, фартук и высокие ботинки на пуговицах.
Не отпустила Каро в школу. Вместо этого отвезла ее в салон Элизабет Арден в Беверли-Хиллз и показала Роберто, лучшему мастеру Голливуда, фотографию из этой книги.