Каролин перестала плакать. Зато Иветта разозлилась.
— Мне ты никогда не вязала ковриков, бабушка! И коробки от меня прятала. А теперь… теперь… у нее будет самый хороший домик…
Каролин была счастлива. Она представила, как будет накрывать стол в будущей крохотной кухоньке, раскладывать там салфеточки и застилать покрывальцами маленькие кроватки. Все эти прелести могут быть и у нее… за исключением одной. Ни она сама, ни ее няня не способны были создать игрушечный, но работающий, как настоящий, телевизор, в экране которого будут резвиться герои мультиков размером с ноготок. У нее не будет такого телевизора. Это, конечно, досадно, поэтому нужно обязательно что-то предпринять. Такая мысль пришла в голову Каролин неожиданно, когда они вместе с Иветтой пили чай с печеньем.
Иветта же ни о чем не подозревала.
— Ты не хочешь еще побросать кольца? — спросила она после чаепития.
— Нет, — отказалась Каролин.
— Почему? — удивилась Иветта и немного даже обиделась.
Каролин не ответила, лишь молча пожала плечами.
— Нам уже пора домой, — пришла на выручку няня.
Они встали из-за стола. Уже попрощавшись с Иветтой и Дэйл, Каролин вдруг задержалась на пороге.
— Ой, я что-то забыла! — вскрикнула она и устремилась обратно в дом.
Выкрасть маленький телевизор из кукольного домика Иветты было делом одной секунды.
Всю долгую дорогу в подземке к своему дому у Каролин пылало лицо и щипало в глазах. В вагоне слепой пассажир уставился на нее незрячим взглядом, и она заподозрила, что именно ему доступно видеть спрятанное у нее в кармане сокровище. Девочка не проронила ни слова. Швейцар улыбнулся ей своей обычной улыбкой, лифтер поклонился так же, как делал это всегда. Но Каролин избегала смотреть им в глаза.
Она все думала, обнаружила ли уже Иветта пропажу телевизора.
Каролин знала, что ей придется вернуть обратно эту драгоценность, но одновременно была уверена, что никакие силы не заставят ее это сделать. Она как-то возместит Иветте такую потерю — например, отдаст ей свою игрушечную коалу. Или даже коллекцию мраморных шариков. А уж в самом крайнем случае — все свои разноцветные мелки.
Ужин закончился в молчании.
— Сыграем в карты? — предложила Лаура.
— Я пойду спать, — заявила Каролин. Негритянка удивленно вздернула брови.
— Ты случайно не заболела?
— Нет, я здорова. Просто устала.
Лаура подхватила свою любимую малышку на руки, отнесла в спальню, помогла раздеться. Сказка на сон грядущий и поцелуй с пожеланием доброго сна продолжались просто целую вечность. Карелии не могла дождаться, когда няня наконец удалится, плотно притворив за собой дверь.
Оставшись в одиночестве, девочка уселась на кровати, достала из-под подушки припрятанный там телевизор, затаив дыхание, нажала ногтем кнопочку. Вот-вот должно было появиться изображение. Самое время для начала мультсериала “Небесный король” — тот самый момент, где герои отправляются на самолете в кругосветное путешествие. Но ничего не случилось. Экран оставался серым.
Каролин снова и снова нажимала на кнопку. Почему он не работает? Вдруг телевизор сломался, пока она носила его в кармане?
Затем она улыбнулась, осененная догадкой. Конечно, ему нужна энергия, электрический ток. Телевизор надо подзарядить. Папа рассказал ей однажды про электричество. Каролин осторожно выкрутила горячую лампочку из ночника, сунула крохотную антенну в отверстие, где виднелись медные пластины — раз горела лампа, значит, есть электричество. В любой момент в телевизоре может появиться любимый мультик. Вглядываясь в крошечный экран, девочка накрылась одеялом. Глаза слипались. Нужно их прикрыть хотя бы на миг, хотя бы на мгновение…
Каролин проснулась от отвратительной вони, задыхаясь и кашляя. Открыв глаза, она увидела нечто страшное: что-то творилось с ее настольной лампой. Та оплавилась, потеряла форму. Девочка не могла отвести взгляд от знакомого предмета, который преображался на глазах. Он стал походить на маску вуду со сверкающими глазами, о которой рассказывала Лаура. Телевизора нигде не было видно. Наверное, “вуду” как раз и пожрал его. Но затем Каролин осенила здравая, хотя и ужасная мысль — чудовище и было телевизором. Каролин столкнула кривляющуюся фигурку со столика и закричала. Лампа закатилась под кровать, оттуда сочился зловонный дым.
В комнату ворвалась Лаура. Волосы у нее заплетены бумажками и торчали дыбом.
— Деточка, что с тобой? Что за запах?
Но Каролин не могла рассказать. Конечно, она не могла признаться в краже, не могла сказать няне, что убила маленький чудесный телевизор и теперь он плавится у нее под кроватью. Она могла только захлебываться криком и слезами, а Лаура обнимала ее и баюкала.
Каролин больше никогда не просила няню поехать с ней в гости к Иветте.
Однажды за ужином Бартон с торжеством объявил:
— Для тебя грядет великий день, малышка!
У Каролин глаза стали как два блюдца. Неужели наконец они поедут в Луна-парк? Отец долго терзал ее молчанием, пока она, не выдержав, не спросила:
— И что будет в этот день?
— Ты пойдешь в детский сад, — улыбнулся ей отец.
Каролин на это никак не откликнулась. Она снова занялась своей бараньей отбивной, надеясь, что, если промолчать, эта тема увянет сама собой. Но тема не увядала.
— Я очень рад, — сообщил отец. — А ты разве нет?
Каролин отрицательно мотнула головой. Она не имела никакого представления, что означает “детский сад”, но в самом этом слове ей чудилось что-то нехорошее.
— Тебе понравится. Ты там многому научишься. Будешь играть в игры, как мы с тобой играли.
Каролин, во-первых, не так уж любила игры с отцом, а во-вторых, боялась чужого, непонятного ей слова — “детский сад”. В глазах ее появились слезы.
— Я туда не пойду.
Бартон был с ней очень мягок. Снова и снова он рассказывал, как весело будет Каролин в детском саду. Но, рассказывая одно и то же снова и снова, отец разгорячился:
— Каролин, вопрос уже решен. В понедельник утром ты соберешься и пойдешь в детский сад как миленькая!
В понедельник? Значит, послезавтра! Волна облегчения накатила на Каролин. До понедельника еще надо дожить. И сколько времени впереди.
Но утро понедельника все же настало.
— Просыпайся, детка, — разбудила ее Лаура. — Сегодня великий день.
Она надела на Карелии нарядное красно-синее платьице, обула в новенькие голубые туфельки. Папа поджидал их в столовой. Каролин от него отвернулась.
Овсянка съедена, и все трое — Бартон, Каролин и Лаура — молча спустились в кабине лифта, подождали, пока швейцар вызовет такси, и тут Карелии вцепилась в няню. Но Лаура безжалостно разомкнула ее ручонки и заставила сесть в машину.
Карелии тут же открутила вниз окно и, высунув голову, смотрела, как удаляется фигура няни, превращаясь в обитательницу кукольного домика.
В детском саду все было ужасно. Каролин там ничего не нравилось — ни другие дети, ни воспитательница миссис Макэлрой, ни крекеры. Каждое утро она умоляла Лауру не отправлять ее в этот “детский ад” и иногда, если Бартон пребывал в очередной командировке, добивалась успеха. Лаура сдавалась, и Каролин оставалась дома. С чувством победительницы она валялась в постели, укрывшись с головой. В безопасности.
Но в октябре все изменилось. В детском саду появился новый мальчик. Дэйв с хрустом поедал румяные яблоки и раскачивался вверх-вниз на перекладине, крича, как Тарзан.
Каролин давно уже задумывалась, как это — влюбиться, — и вот любовь к ней пришла.
Все мгновенно изменилось. Теперь детский сад притягивал ее как магнит. Проводя там положенные часы, она все время следила взглядом за Дэйвом и сочиняла разные истории про них двоих.
Она воображала, как они оба очутятся в джунглях и она попадет в какую-нибудь хитрую ловушку.
Помогите! Помогите! — будет кричать она, и он, прямиком из детсада, устремится ей на помощь.