Сообщение мужа вызвало у Каролины слабую вспышку радости. На более эмоциональную реакцию ей не хватило сил. Все заботы она переложила на Гатри. Он заказал номер в отеле, повел ее вверх по лестнице и отпер дверь комнаты. Он бережно положил ее на кровать, и последнее, что она запомнила перед тем, как погрузиться в глубокий сон, — это прикосновение его теплых губ к своему лбу.
Когда она проснулась через несколько часов, Гатри сидел на краешке кровати с подносом в руках. Каролина приподнялась и села на постели, откинувшись на мягкие подушки. После того как она удобно устроилась, Гатри поставил ей на колени поднос и поцеловал ее.
— Ты все это время был у шерифа? — спросила Каролина, зевая.
— Большей частью, — ответил Гатри, подходя к окну. — Я телеграфировал Рою Лаудону о том, что с тобой все в порядке, и такую же телеграмму послал в Болтон сестрам Мейтлэнд.
В его голосе и манерах Каролина почуяла что-то необычное. Она отложила свежую булочку, которую намазывала толстым слоем масла.
— Гатри, что случилось?
Он оперся руками о подоконник, опустил голову и громко вздохнул.
— Случилось кое-что, — сказал он и повернулся к Каролине. — Я не хотел тебе говорить, пока мы не приедем в Болтон, но неделю назад умерла мисс Фоуб. Мисс Этель так горевала, что у нее случился сердечный удар.
— Как… как это могло случиться… я не могу поверить! — Каролина была в отчаянии.
Гатри подошел к ней и, обняв, сказал:
— Сотрудник «Вестерн юнион» в Болтоне телеграфировал об этом после того, как я послал туда телеграмму о твоем возвращении домой.
Плечи Каролины сотрясались от рыданий.
— Нет!.. О, Гатри, здесь моя вина… я так их огорчала!
Одной рукой Гатри гладил ее нерасчесанные после сна волосы, другой обнимал за талию. Его губы время от времени прикасались к виску Каролины. Наконец ее рыдания затихли. Гатри придвинул к ней поднос с тарелкой овощного супа.
Она покачала головой, давая понять, что не желает есть. Он все-таки поднес ложку супа к ее губам.
— Если ты не думаешь о себе, — сказал он, — подумай о нашем ребенке.
Каролина взяла у него тарелку и неохотно стала, есть. Больше всего на свете сейчас ей хотелось уехать в Болтон. Но она понимала, что вряд ли Гатри позволит ей отправиться в путь.
Этой ночью они не занимались любовью. Гатри просто лежал радом с ней на постели, крепко обняв ее. Она спала беспокойным сном, часто просыпаясь от жутких сновидений.
Утром Гатри привел к ней врача. Он осмотрел Каролину; его озабоченный взгляд испугал ее.
— У меня неполадки? — спросила она, когда в комнату вошел Гатри.
— Ничего особенного, за исключением того, что ты упряма, как черт.
На мгновение Каролину охватила паника. Она видела так много крови, страданий и смертей с тех пор как пустилась в путь, поддавшись на обман Флинна. Она прижала руки к животу.
— Я сохраню ребенка, — воскликнула она. — Сохраню!
Гатри пододвинул к кровати стул и сел.
— Хорошо, Дикая Кошка. Но доктор считает, что тебе нужно провести неделю или дней десять в постели, потому что ты истощена морально и физически. Я с ним согласен.
Каролина не могла допустить выкидыша, но ей ужасно хотелось вернуться в Болтон.
— Если я поеду дилижансом, со мной определенно ничего не случится.
Гатри только покачал головой.
— Ты сейчас не готова выдержать два-три дня тряски в дилижансе, — сказал он твердо.
Каролина поняла, что дальше обсуждать этот вопрос бесполезно.
В последующие десять дней Каролина играла с Гатри в шашки, читала, ела и спала. С улицы в комнату проникали лучи жаркого июльского солнца.
Наконец, в последние числа месяца, Каролину снова навестил доктор. После осмотра он объявил, что она достаточно окрепла для поездки. Каролина надела новое платье — Джардена несколькими днями раньше выслала дилижансом одежду Каролины, оставшуюся на ранчо, — расчесала и заплела в косу волосы.
Они с Гатри в последний раз позавтракали в ресторане отеля.
В час дня дилижанс тронулся в путь по направлению к Болтону. Гатри поехал верхом, однако в карете компанию Каролине составил Тоб. Однажды в отдалении она заметила индейцев, но они не проявили интереса к их дилижансу.
В течение трех дней Каролина сменила на прогонах несколько карет. Каждую ночь на промежуточных станциях они с Гатри спали в одной постели. Тело Каролины томилось ожиданием любви, но Гатри не трогал ее, разве только целовал на сон грядущий.
К тому времени, когда они прибыли в Болтон, Каролина была твердо уверена, что Гатри сожалел о женитьбе на ней. Ведь именно она навлекла на него столько забот. Из-за нее умерла ни в чем не повинная старушка, а другая была едва жива. А благодаря вознаграждению за поимку и ликвидацию преступников, составившему значительную сумму, Гатри мог уехать куда угодно и делать что угодно.
Когда дилижанс остановился перед торговым центром Болтона, который служил также общегородским складом товаров, Гатри уже был на месте, помогая Каролине сойти с кареты. У нее зарумянились щеки, когда она увидела, как останавливаются прохожие и указывают на нее пальцами.
Она могла себе представить, сколько сплетен породило ее отсутствие в городе.
Тем не менее Каролина гордо подняла голову, и когда Гатри предложил ей руку, она оперлась на нее с благодарностью. Каролина смотрела прямо перед собой, идя с супругом по знакомым улицам к дому, в который она впервые вошла, приехав в Вайоминг в восьмилетнем возрасте.