Он охотно вернулся в постель и заснул крепко, как Рип ван Винкл. Каролине пришлось разбудить его, чтобы предложить на ужин ароматных цыплят с клецками, приготовленных Пенни. Он поел без аппетита и затем снова заснул.
Каролина легла рядом с ним поздно ночью, положив под одеялом руку ему на живот. Он скользнул вниз, раскрыл у нее на груди ночную рубашку и обхватил губами ее сосок. Затем заснул, проснулся и снова взял сосок в рот. Так продолжалось всю ночь, и каждый раз Каролина охотно принимала его ласки.
Когда она проснулась с первыми проблесками утреннего света, он снова посадил ее на себя и вошел в нее плавным движением. Каролину, ощущавшую Гатри внутри себя, захлестывала страсть. Она кусала губы. Он, ухватив ее здоровой рукой за бедро, подбрасывал вверх, затем прижимал неторопливо вниз.
Кульминация страсти наступила неожиданно, с первобытной силой. Глаза Каролины закатились, гортанные крики исторгались из ее горла. Гатри улыбнулся, когда она кончила, затем его глаза покрылись поволокой. С возгласом страсти он приподнял свои бедра.
Когда Гатри весь напрягся под ней, Каролина стала нежно гладить его лицо и грудь. Затем она наклонилась, чтобы поцеловать его. Он ответил на поцелуй и, когда она предложила ему свою грудь, жадно присосался к ней. Она гладила волосы Гатри и ощущала облегчение и удовлетворение.
Уильям находился в амбаре, а Пенни — в курятнике собирала яйца. Гатри отбросил одеяло и сел. Он уже был почти одет, когда Каролина еще только застегивала на груди пуговицы платья.
— Гатри…
— Мы едем сегодня, Дикая Кошка. Или, можно сказать, я еду. Если ты хочешь ехать со мной, то добро побаловать.
Каролина взяла брюки и рубашку. Она ничего не сказала Гатри, потому что дала себе слово ни укорять, ни упрашивать его отдохнуть хотя бы один лишний день.
Наскоро умывшись водой, которую Пенни подогрела и налила в глиняный кувшин, Каролина оделась, причесалась и заплела косу. Гатри уже вышел из дома. Прищурившись от солнца, он осматривал окрестности. Каролина присоединилась к нему.
— Почему ты так спешишь уехать, Гатри? Тебе что, здесь не нравится?
Он улыбнулся и потер щетину на подбородке. Каролина так и не нашла возможности побрить его.
— Мне нравится заниматься с тобой любовью в постели, нравится, как ты меня мыла вчера, — отвечал он, — но я мог бы обойтись без дырки в плече от пули.
Каролина поправила повязку, державшую его раненую руку.
— Если ты окончательно решил ехать, я, конечно, буду с тобой. Но мне кажется, тебе не мешало бы отдохнуть еще денек.
Гатри смотрел в сторону Шайенна, и Каролина почувствовала тяжесть на сердце.
— Время ехать, — сказал он рассеянно. — Я не хочу провести остаток своей жизни, преследуя Финна по всей территории Штатов.
Тяжесть в сердце перешла в боль. Очевидно, Гатри тосковал по спокойной жизни, которую он вел до встречи с Каролиной. Кто осудит его за это?
— Каролина? — Гатри взял ее за подбородок. Его взгляд больше не блуждал. — В чем дело?
Каролина искала слова, чтобы сказать ему о своей любви. Однако подходящих слов не нашлось.
— Ты произносил имя Анны в беспамятстве, — вместо этого сказала она.
Его ответ испугал ее еще больше:
— Я видел ее, Каролина. Она стояла рядом с кроватью.
Каролина широко раскрыла глаза.
— Ты бредил.
— Возможно, — согласился Гатри. — Но она была как наяву.
Каролина прикоснулась к его лицу, проверяя, нет ли у него лихорадки.
— Гатри, ты, конечно, понимаешь, что это была игра воображения…
Он резко мотнул головой.
— Нет, я не выдумал ее, Дикая Кошка. Она была рядом и даже говорила со мной…
Боль от сознания того, что Гатри все еще любил свою покойную жену, что он тяжело переживал ее отсутствие, была непереносимой. Каролина отвернулась, она не желала, чтобы он видел следы переживаний на ее лице.
Однако Гатри взял ее за руку и мягко заставил повернуться к нему лицом.
— Она сказала, что опасность все еще угрожает нам, тебе и мне, — произнес он серьезно. — Еще она сказала, что мы должны принадлежать друг другу, Каролина взглянула ему в лицо и задрожала, несмотря на теплый солнечный день.
— Я верю тебе, — ответила она, хотя не знала определенно, верит или нет.
Губы Гатри неожиданно растянулись в улыбке.
— Ты не веришь, — откликнулся он. — Но все будет хорошо.
Каролина все еще смотрела на Гатри. Ее любовь к нему, казалось, потеряла точки опоры в прошлом, настоящем и будущем.
— Ты сначала принадлежал Анне, — в отчаянии произнесла она. — Может быть, ты будешь всегда принадлежать ей.
Он печально улыбнулся и нежно поцеловал ее.
— Люди не могут принадлежать друг другу вечно, Каролина.
Его слова не удовлетворили Каролину. Ей хотелось, чтобы Гатри сказал, что он больше не любит Анну. В то же время она понимала, что он никогда не скажет этого. В глубине своей души он всегда будет лелеять свою первую любовь.
— Я хочу, чтобы ты знал раз и навсегда, Гатри, — прорвало ее сквозь слезы. — Я никогда не выйду замуж за мужчину, который любит другую женщину. Не важно, будет у меня ребенок или нет!
На его скулах заходили желваки. Он тяжело вздохнул.
— Думаю, нам лучше прекратить этот разговор, чтобы не ссориться. Собирай вещи, Дикая Кошка. Мы едем в Шайенн.