– Ну конечно! Как же я сразу не догадался! – воскликнул Эдька. – У спортсменки, комсомолки и просто красавицы в шкафу штабелями лежат спортсмены, комсомольцы и красавцы. Это ж так просто!
Эдька хлопнул себя по лбу. Принцесса весело засмеялась.
– Я не спортсменка. Поэтому в шкафу только комсомольцы и красавцы, – сострила Принцесса.
«Как же ей идет этот заразительный смех. Какая она славная!» – подумал Эдька.
– Вы заслуживаете того, чтобы Вам посвящали стихи, – сказал он.
– Очень интересно, еще никто не посвящал мне стихи, – Принцесса была явно заинтригована.
– А я это сделаю прямо сейчас, – сказал Эдька и прочитал:
Боль надежды, стон сомненья,
Сердце бедное неволят.
Жаждет чувство утоленья,
О любви безумной молит.
И в пыланьи той молитвы
Есть вершина наслажденья, –
Словно в час кровавой битвы
Миг хмельного упоенья.
Так сгорим же, друг мой, вместе,
В беснованьи бурной страсти.
И в огне прекрасной смерти
Мы познаем чудо счастья! ****
– Здорово, – сказала Принцесса. – И ты посвящаешь эти стихи мне?
– Да, когда я сочинял их два года назад, я знал, что встречу Вас сегодня, милая Принцесса. – сказал Эдька.
– Ты болтун, – сказала Принцесса, с интонацией, с которой Здена произнес слово «дурашка».
– Я восходящая звезда Одессы, – Эдька поэтично вскинул свою руку. – Скоро обо мне заговорит весь мир.
Эдька повернулся к морю, вскинул руки и крикнул:
– Он ждет меня, пылая нетерпеньем!
Эдька картинно, с разбегу плюхнулся в море и стал нырять с широко открытыми руками, как будто хотел обнять весь мир и море. Принцесса одобрительно смеялась. Эдька поплескался несколько минут, при этом заплыв достаточно далеко. Потом он остановился, и некоторое время был неподвижен. Принцесса смотрела ему вслед взглядом, который мог обозначать зарождающееся чувство. Наконец, Эдька очнулся и стал двигаться к берегу.
Принцесса полулежала на одной руке и с любопытством смотрела на Эдьку. Что он еще выкинет? Эдька приблизился к Принцессе и продекламировал:
Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый изгнанник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
В тихом предместии Одессы
Я был свободой опьянен,
Доколь я не был поражен
Очарованием Принцессы. *****
С последними словами он упал в песок перед Принцессой, и поцеловал ее колено, совсем рядом с плавками Принцессы, из которых выбивались, как это Эдька успел заметить одним глазом, очень светлые густые волосики. Молодая прекрасная плоть и то наслаждение, которая она сулила, были совсем рядом. Эдька, не поднимаясь, лишь повернув голову к лицу Принцессы, снова продекламировал:
Как я завидовал волнам,
Бегущим бурной чередою
С любовью лечь к ее ногам!
Как я желал тогда с волнами
Коснуться милых ног устами! ******
– Ты такой милый, – сказала Принцесса и осторожно погладила Эдьку по голове.
Сердце Эдьки учащенно забилось. Да, он на правильном пути. Это было ясно без второго слова. И в то же время, Эдька внутри не переставал волноваться. Он не понимал, как перейти к делу, какие нужны слова, и как их нужно произнести, чтобы сегодняшний день увенчался закономерным успехом. Когда он начинал думать об этом, то терял свое остроумие, и переставал быть веселым. Принцесса, казалось, не понимала, о чем думает Эдька.
– Идем в лагерь, – предложила Принцесса через какое-то время.
Эдька галантно подал руку Принцессе, она ухватила ее и поднялась, а Эдька, прежде чем отпустить руку Принцессы, поцеловал ее. Принцесса это приняла как должное. Они собрались, и пошли молча, Принцесса, казалось о чем-то задумалась, и какая-то чувственная мысль отражалась на ее прекрасном лице.
Эдька подумал, что вот сейчас, пока они еще одни, нужно действовать и как-то прояснить конкретные планы на сегодняшний вечер, т.е. договориться.
– Я уверен, что сегодняшний прекрасный день закончится такой же прекрасной ночью, – сказал Эдька то, что сумел придумать.
Принцесса резко посмотрела на Эдьку, и во взгляде ее пробежала тень. Так резко меняются лица у людей, которые приехали на вокзал, и выяснили, что ошиблись временем и поезд ушел час назад. Эдька сразу ощутил, что сделал что-то непоправимое, сказал то, что нельзя будет потом исправить. Принцесса отвела взгляд, как отводят взгляд от приговоренного к смерти, а Эдька попытался спасти, то, что может быть еще можно было спасти.