Женщина поправила накидку на плечах и сетчатую широкополую шляпу, которая наполовину скрывала ее прекрасные глаза. Поднимаясь по трапу, она почувствовала первые нотки беспокойства, когда заметила двоих мужчин у вершины трапа, наблюдавших за ее медленным восхождением по ступенькам. Они отметили ее изящную фигуру и едва уловимое движение грудей, плохо скрываемых платьем, пошитым по французской моде. Элис почувствовала унижение от осознания того, что платье было совсем не в ее стиле. Она ощущала себя лучше в мужских штанах и шортах и гораздо счастливее – с киркой и лопатой в руках.
Достигнув вершины трапа, Гамильтон поняла, что у мужчин было оружие, плохо спрятанное за поясом. Женщина знала, что они хотели, чтобы она заметила это.
Один из мужчин слегка поклонился и протянул руку. Элис сглотнула и достала приглашение из сумочки. Золоченые с золотым тиснением приглашения были пронумерованы и снабжены кодом на обороте, что гарантировало присутствие на яхте только приглашенных. Гамильтон снова с трудом сглотнула, но умудрилась улыбнуться, протягивая фальшивое приглашение рослому охраннику. Он посмотрел на него и без колебаний вернул его молодой американке.
– Добро пожаловать на борт «Золотого дитя», миссис Гамильтон, хозяин вечера с нетерпением ожидает вашего мнения о его коллекции. Пожалуйста, проследуйте за мистером Чоу в салон.
Элис хотела ответить, но слова застряли у нее в горле, и она поняла, что гораздо больше напугана, чем думала. Вместо ответа женщина кивнула и пошла за самым огромным китайцем, которого когда-либо видела, на палубу. В этот момент она услышала, как двигатели «Золотого дитя» запустились, а затем уловила звук поднимающегося якоря, и почувствовала, как задрожала палуба из тикового дерева. Когда великолепная яхта устремилась вперед по спокойной глади Гонконгской бухты, Элис на мгновение остановилась.
– Не беспокойтесь, мэм, «Золотое дитя» бросит якорь в десяти милях от берега из-за… – Китайский вышибала улыбнулся молодой пассажирке. – По соображениям безопасности.
В тот момент Элис стало ясно, что если ей понадобится какая-либо помощь, она не сможет получить ее за пределами Гонконга. Это означало, что если, по какой-то причине, ее истинные намерения раскроются, ей будет сложно проплыть десять миль, чтобы вернуться в бухту, особенно, с несколькими пулями в спине и пытающимися сожрать ее акулами. Она поняла, что, возможно, совершила самую большую ошибку в своей недолгой жизни.
Яхта «Золотое дитя» вышла в море.
Элис Гамильтон, двадцатиоднолетнюю женщину из города Манассас, штат Вирджиния, которая до этого года выезжала из дома только в Неваду, проводили на корму великолепной яхты. Заворачивая за угол, она глубоко вздохнула и приказала себе успокоиться. В этот самый момент Элис почувствовала медленное движение «Золотого дитя» – яхта направилась в открытое море. Отправление не было замечено множеством дорого одетых мужчин и женщин, стоявших на корме и попивавших коктейли, в то время как вокруг них сновали официанты и другая обслуга.
Миссис Гамильтон на мгновение замерла при виде белых костюмов и шикарных платьев. Глядя на то, как приглашенные держат мартини и прочие напитки своими наманикюренными пальцами, женщина поняла, что как только она откроет рот, чтобы заговорить с кем-нибудь из этих людей, они тут же поймут, что ей здесь не место. Со временем ее афера с фальшивым приглашением, которое сделал для нее агент разведки, работавший в отделе 56–56 – еще одна мелочь, которая взбесила бы Гаррисона, – раскроется. Она сглотнула, борясь с желанием спрыгнуть с кормы, пока яхта не уплыла слишком далеко в море.
– Вода очень холодная, и скорее всего, ты попадешь под разъездной катер – это если акулы не доберутся до тебя первыми.
Элис почувствовала, что ее сердце замерло при звуке низкого и ровного голоса человека, стоявшего позади нее. Пытаясь собраться с духом, она закрыла глаза, скрытые под темной вуалью ее шляпы, а потом открыла глаза и повернулась.
– И, надеюсь, что деньги на это платье ты взяла не в ящике для мелких расходов на работе.
Женщина подняла глаза и посмотрела в лицо Гаррисону Ли. На нем были белый смокинг, галстук-бабочка и самое ужасное, что можно было добавить к этому наряду – ярко-красный камербанд[1]. Правый глаз закрывала повязка, но и с ней Элис увидела, что изуродованная шрамом бровь шефа была изогнута особым образом, которым он любил запугивать своих подчиненных. Каштановые волосы Ли были идеально причесаны, а из-за легкой седины на висках он выглядел гораздо более угрожающе, чем Элис запомнила.