— Всем!
— Мстить будем за смерть коммуниста Павлюка. Беспощадно мстить фашистам. Сегодня мы потеряли сержанта Косьянова, красноармейца Василейко, командира взвода Коновалова, красноармейца Черникова, помкомвзвода Шанского, парторга сержанта Мищевикина… Вечная им слава! И месть, беспощадная месть врагу! Вот и весь мой доклад собранию, — закончил Молчанов.
— Кто желает высказаться? — спросил Иван Ефимович Кокорин, председатель собрания.
Ответом было многократно повторенное одно слово:
— Месть!
— Месть!
— Месть!
Собрание кипело гневом к фашистским извергам, учинившим расправу над лейтенантом Павлюком. Когда люди немного успокоились, я попросил слова. В это мгновение, словно живой, предстал перед моим мысленным взором во весь свой рост шахтер, гвардеец Гордей Павлюк. Обращаясь к участникам партийного собрания, я поделился впечатлениями от встреч и бесед с этим человеком, не знавшим страха в борьбе с фашистами. Он сражался ради свободы и счастья народа.
Весть о расправе гитлеровцев над лейтенантом Павлюком всколыхнула весь полк. Наши гвардейцы прониклись решимостью усилить удары по врагу. Помню, что уже на второй день наступления полка железную стойкость и высокий наступательный порыв с новой силой продемонстрировали красноармейцы и командиры всех подразделений.
Расскажу, как дальше развивались события на участке полка. На второй день наступления 4-я стрелковая рота (командир капитан С. А. Григорян), преодолев упорное сопротивление противника, соединилась со своим батальоном. На правом фланге полка, у шоссе, она заняла высоту. На противоположном склоне этой высоты разместился командно-наблюдательный пункт комбата М. И. Брагина. Наш сосед — полк 242-й дивизии — ночью оставил село Габуре. Поэтому на батальон Брагина была возложена задача: 4-й ротой прикрыть фланг. Основные силы батальона выполняли ранее поставленную задачу — продвигались к хребту Камяна.
Вместе с 4-й ротой находился полковой агитатор Яков Гора. Короткую передышку между боями он использовал для того, чтобы сосредоточить внимание красноармейцев и командиров взводов, отделений на особой важности каленовского выступа — того клина, на острие которого находился полк. Беседуя с сержантами и бойцами, Яков Варфоломеевич подчеркнул, что надо во что бы то ни стало удержать захваченный район, отбить вражеские контратаки. Если эта цель будет достигнута, то отсюда, с каленовского выступа, успех наступления смогут развить вся наша дивизия и корпус.
Брагин, узнав, что в 4-й роте находится тот самый Гора, с которым он служил прежде в одной части, по телефону связался с ротой, пригласил к аппарату Якова Гору, передал: как только закончите беседу с красноармейцами, прошу срочно прибыть на мой командно-наблюдательный пункт.
Яков Варфоломеевич благополучно добрался до КНП.
— Присаживайся, дружище. Денек будет длинным, трудным. Слышишь, шумят моторы? — спокойно сказал Брагин, придвигая к Якову вскрытую банку тушенки.
После завтрака бой начался в районе Борова. Минут через двадцать противник атаковал нашу 4-ю стрелковую роту. Гитлеровцам удалось потеснить взвод Ковшова. Используя пологий скат, пехотный батальон поддерживали два танка и самоходка.
В помощь 4-й роте Брагин послал всех, кто находился на его КНП. Включился в эту группу и Яков Гора. Схватка с гитлеровцами была острой. Наши подпустили их на близкое расстояние и из автоматов расстреливали в упор, забрасывали гранатами.
Батальон Брагина сумел удержать высоту. В этом была заслуга и парторга 4-й стрелковой роты Семена Ковшова: он увлек за собой роту в атаку, враг не выдержал удара, откатился назад. Ковшова сразила вражеская пуля. Бойцы Скориков и Тонкобаев под огнем противника вынесли его тело. Его похоронили с воинскими почестями.
Ковшова любили в роте. Ему было около сорока лет. Большинству солдат это казалось почтенным возрастом. Ковшов был добр, отзывчив, по-отечески заботился о солдатах. Поэтому и звали его ласково «папаша».
На смерть Ковшова кто-то в полку написал стихотворение. Привожу фрагмент из него только потому, что оно в какой-то мере отражает эмоциональный настрой бойцов того периода.
Отличившихся в бою красноармейцев и сержантов командование полка представило к наградам. Об этом мы в письменной форме сообщили каждому воину. Приведу текст одного такого письма: