Как же иногда приятно и полезно иметь под рукой человека, необремененного интеллектом. Мужа Мэг звала героически смешно – Dmitry. Достаточно редкое и интересное имя, действительно внушающее доверие. Вы слышите такое имя и почему-то сразу думаете: «Хм, этому человеку наверняка можно доверять» или «Хм, наверняка он верный и надежный муж». Не стоит, конечно, углубляться, но полезно знать, что этому человеку не вживили материнскую плату для обработки блоков, так как он в свое время слишком сильно увлекался футболом, и стал, как говорится, «особенным». Ну а что, футбол – контактная игра. Особенно если толпа каждый раз жаждет всё большего контакта между игроками. Так было всегда, еще даже до той забавной реформы, когда вратарей, поймавших мяч, разрешили запинывать до смерти.
– С ума сойти, – Мэган обернулась к разбитому окну. – Ну и кто нам возместит убытки? Этот овощ?
Она пнула ногой замершее в ужасной гримасе тело.
– Ну, а теперь ты нальешь мне выпить?
Мэган тяжело вздохнула. Хаос, растворенный в воздухе, словно естественный наркотик, проникал в голову вместе с кислородом.
– Разве тебе завтра не на экзамен? Может не стоит пить сегодня, в конце концов?
– Может, я сам с этим разберусь? У тебя и так проблем хватает. Вот, например, – мужчина ткнул пальцем в лежавшего мужчину, – И вот.
Он указал рукой за спину Мэг, чтобы та развернулась и смогла определить сама весь масштаб трагедии.
Стеклянная стена, выводившая на городскую улицу, была разбита вдребезги. Они молча, аккуратно подошли к разверзшейся бездне. Шум кипящего котлована города захлестнул их брызгами и воплями. Внизу суетились и бегали люди, звучали сирены, толпа была возбуждена гораздо сильнее обычного.
Две женщины во время суеты пробили собой стекло и выпали наружу.
– Наверное, это и был один из той группировки самоубийц, о которых все говорят?
– А может, просто надо было налить ему выпить?
– Да. Думаю, выпить бы не помешало. И нам тоже…
Она обратила свой гневный взор на мужа, ткнула ему пальцем, приказывая отойти в сторонку.
– Знаешь, сколько я выбивала для нас лицензию на продажу алкоголя? Ты его просто убил! Почему ты такой идиот? Скажи мне…
Кажется, они ругались ещё долго и так ни к чему не пришли. Она кричала, плакала, а он стоял, не способный выдавить и слово. Посетители быстро начали расходиться и немногословный муж ушел за ними.
Прошло несколько часов.
Электромобиль медленно скользил по дороге, постепенно поглощая под себя бегущий асфальт. Приехали. Мужчина выбрался из машины, крепко сжал драгоценную книгу и направился к себе домой. Уже темнело. Он достал карточку из брюк, провел ей по магнитному замку. Внутри никого не было. Мужчина снял пальто, небрежно кинул книгу на кровать и с выражением глубокой задумчивости на лице молча уставился в стену. Старую, ободранную и обветшалую стену. Через минуту он лег на кровать и лишь на мгновение закрыл глаза. Всё в комнате было усеяно заметками, выдержками из книг, газет и журналов; стены в том числе. На кухонной плите лежала, вероятно, самое важное скопище вырванных страниц. Дневник.
Ветер стучался в окно. С собой он нес пронзительную прохладу, темные клочковатые тучи и маленькие капли вечерней росы, лишь напоминавшие о солнечном дне. Хотелось открыть окно, протянуть руку и оторвать немного почерневшей ваты от вздувшихся туч. Электромобили летели по дороге. Издалека доносился шум обезумевшего города: бесконечная кричащая реклама, жужжание неоновых вывесок и успокаивающий голос диктора, ставший родным после стольких лет пребывания в эфире.
– Из последних новостей: участились случаи самоубийства из-за "слишком комфортных условий жизни и материального достатка". Специалисты считают, что это происходит в первую очередь из-за отсутствия необходимости в физическом труде.
– А разве может хорошая жизнь быть причиной самоубийства? Мы живем в такое время, когда каждый человек что-то значит, каждый может быть кем-то: критиковать, покупать, думать, обсуждать. Раньше такого не было. А что думаешь ты, Кэрелл?
– В чем-то ты прав, но я думаю, что некоторые проблемы возникают из-за новой системы образования…
– Что ты имеешь в виду? Говори что думаешь, не бойся, тебя ограничивают лишь только нормы приличия.
– Я имею в виду то, что людей подготавливают к поиску эфемерных ответов на абсолютно абстрактные вопросы. Никто не готовит их трудиться, не учит жить и собственно хоть что-то создавать. Они, как завод, выпускают в мир консервные банки с камнями, а банки с камнями, очевидно, никому не нужны.