Быть может, я сомневался в ее искренности из-за собственного обмана, но что еще было мне делать? Я был во вражеском городе, где, если заподозрят правду обо мне, смерть придет быстро. Поскольку я не мог сказать правду, мне приходилось лгать. А раз уж я лгал, то должен был делать это хорошо. Я был уверен, что мне удалось ее обмануть. Обманывала ли она меня в свою очередь? Я знал, что город полон шпионов. Есть ли лучший способ вовлечь чужестранца в неосторожные признания, чем при помощи красивой женщины? Этот способ стар, как сам шпионаж.
Возможность того, что отец Дуари, Минтеп, находится здесь в плену, сильно обеспокоила меня. Я решил остаться в городе, пока не получу окончательных доказательств, что мои подозрения либо верны, либо ложны. Ссылка на Спехона, высказанная приятелем Хорджона, который связал имя человека, которому я нес послание от Мьюзо, с именем вождя Занизма, также требовала серьезного рассмотрения. У меня были основательные предчувствия, что все идет не так, как должно было бы. И кажется, в моих руках было средство распутать часть загадки. Я вынул кожаный конверт с сообщением Мьюзо, сломал печати и открыл его. Вот послание, которое я прочел:
«Джонг Мьюзо
Обращается к Спехону из Амлота.
Пусть удача сопутствует вашим начинаниям и никогда вас не постигнет старость.
Мьюзо передает это послание Спехону через Карсона Венерианского, который не читает по-амториански.
Если Санара сдастся войскам Мефиса, эта несчастная гражданская война будет окончена.
Будет хорошо, если Мьюзо станет джонгом после падения Санары. Если Мефис хочет, чтобы все так произошло, пусть три синих ракеты будут выпущены в воздух перед главными воротами Санары три ночи подряд.
На четвертую ночь пусть сильный отряд тайно подойдет к главным воротам, а еще более сильный резерв затаится поблизости.Тогда Мьюзо велит открыть главные ворота, чтобы горожане совершили вылазку. Но вылазки не будет. Войска Мефиса могут силой ворваться в город. Мьюзо сдастся, и кровопролитие будет прекращено.
Мьюзо будет хорошим джонгом, всегда испрашивающим совета у Мефиса. Зани будут вознаграждены. Жаль, но лучше будет, если Карсона Венерианского казнят в Амлоте. Да будет победа вашей!
Мьюзо Джонг.»
Я похолодел при мысли о том, как я был близок к тому, чтобы передать это послание, не прочитав его. Я не отдавал себе отчета в том, что ношу при себе свой смертный приговор, находясь в наивном неведении, как дитя в джунглях. Я осмотрелся в поисках каких-либо средств, чтобы уничтожить послание, и нашел в углу комнаты камин. Он вполне отвечал моим целям. Я поднес к нему документ и, вытащив маленькую карманную зажигалку, уже был готов предать его огню, но что-то заставило меня замереть в нерешительности.
Ведь у меня был важный документ, который мог представлять ценность для Тамана и Корвы, если его правильно использовать. Его нельзя было уничтожать, но мне вовсе не хотелось носить его с собой. Если бы я мог найти тайник для него! Но где? Нигде в этой комнате, если я находился под легчайшим даже подозрением, а я знал, что так оно и есть. Я был совершенно уверен, что, как только я покину комнату, ее тщательно обыщут. Я положил послание обратно в кожаный конверт и отправился в постель. Завтра мне придется решить эту проблему, сегодня я слишком устал.
Я спал очень крепко. Сомневаюсь, чтобы я хоть раз пошевелился за ночь. Я проснулся около второго часа, что соответствует примерно 6 часов 40 минут утра земного времени. В амторианском дне 26 часов 56 минут 4 секунды земного времени. Он делится на тридцать шесть часов по сорок минут каждый. Часы пронумерованы от 1 до 36. Первый час примерно соответствует восходу, это около 6 часов утра земного времени. Я потянулся, прежде чем вставать, и почувствовал, что вполне доволен собой.
Сегодня утром я должен был явиться к Зерке и, возможно, попасть на такую службу к Зани, которая даст мне возможность удостовериться, на самом ли деле Минтеп находится в Амлоте. Я прочел послание Мьюзо Спехону, так что оно больше не представляло для меня угрозы. Моей единственной насущной проблемой сейчас было найти для него тайник, но я был настолько уверен в себе, что не видел в этом большой сложности.
Я встал с постели и вышел на балкон подышать свежим воздухом и взглянуть на город при свете дня. Я увидел, что дом путешественников расположен куда ближе к воде, чем я себе представлял. Почти у моих ног лежала красивая закрытая гавань. Бесчисленные лодочки стояли на якоре или были пришвартованы к набережным. Это был весь флот, который враг оставил побежденной нации.
Меня ждал новый день. Что он мне принесет? Что ж, я приму ванну, оденусь, позавтракаю, а там посмотрим. Перейдя в ванную, я увидел мою одежду в беспорядке лежащей на полу. Я знал, что оставил ее не в таком виде, и немедленно в мою душу закралось страшное подозрение. Моя первая мысль, естественно, была о послании, так что первым делом я обследовал карман-сумку. Конверт пропал!
Я подошел к двери. Она была закрыта на ключ, как я ее оставил вчера вечером. Я вспомнил двух гвардейцев Зани, с которыми вчера повздорил у стойки. Наверное, это они отомстили. Интересно, когда меня арестуют? Что ж, худшее, что они могут сделать — это добраться до меня раньше, чем Спехон. Разве что он уже издал приказ о моем уничтожении. Если меня не арестуют тотчас же, я могу попытаться бежать из города. Теперь я ничем не послужу Минтепу, если останусь. Единственное, что я мог — попытаться вернуться в Санару и предупредить Тамана.
Я совершил мой туалет, пожалуй, несколько небрежно и без должного внимания к собственной персоне. Затем спустился в холл. Он был почти пуст. Дежурный клерк заговорил со мной довольно вежливо для гостиничного клерка. Никто больше не обратил на меня внимания, когда я нашел столовую и заказал завтрак.
Я решил, что повидаю Зерку. Может быть, она захочет и сможет мне помочь бежать из города. Я приведу ей убедительную причину, почему хочу так поступить. Закончив завтрак, я вернулся в холл. Там начинала пробуждаться жизнь. Несколько гвардейцев Зани слонялись около стойки. Я решил блефовать. Я спокойно направился к ним и навел некоторые справки у клерка за стойкой. Повернувшись уходить, я увидел, что в холл вошли еще два гвардейца. Они направлялись прямиком ко мне, и я узнал в них тех, с которыми у меня была стычка прошлой ночью. Это конец, подумал я.
Приблизившись, они оба узнали меня. Но они миновали меня и, проходя мимо, отдали честь. После этого я вышел на улицу и слонялся, глазея на витрины, чтобы убить время. Затем около восьмого часа (10:40 утра земного времени) я нашел общественного гантора и велел погонщику отвезти меня во дворец Тоганьи Зерки. Минутой позже я уже сидел в этом удивительном такси и двигался по широкой авеню, идущей параллельно океану.
Вскоре после того, как мы выехали из деловой части города, мы стали проезжать великолепные личные дворцы, расположенные в красивом окружении. Наконец мы остановились перед массивными воротами в стене, окружающей одну из этих восхитительных резиденций. Мой погонщик крикнул. Отворилась калитка и выглянул воин. Он вопросительно посмотрел на меня.
— Что тебе нужно? — спросил он.
— Я прибыл по приглашению Тоганьи Зерки, — сказал я.
— Назови, пожалуйста, свое имя, — попросил он.
— Водо, — ответил я. Я чуть было не сказал Хомо.
— Тоганья ожидает тебя, — сказал воин, широко распахнув ворота.
Дворец был прекрасным сооружением из белого мрамора, или из того, что дл меня выглядело как белый мрамор. С трех сторон его откружал роскошный парк, четвертая выходила к океану, к берегу которого вел луг с цветами и кустарником. Но в тот момент меня гораздо больше красот пейзажа интересовало, как спасти свою шею.
После короткого ожидания меня провели в приемную Зерки. Ее приемная была почти тронным залом. Зерка сидела в большом кресле, помещавшемся на возвышении, в чем определенно был намек на монаршью власть. Она сердечно приветствовала меня и пригласила сесть на подушки у ее ног.