— Хайдт владеет через филиал частью небольшого предприятия в Белграде. Но и там ни за кем ничего криминального за ним не числится.
— Не понимаю я его игру. В политику не лезет, с террористами ничего общего. Такое впечатление, что организовать теракт, или что там планируют в пятницу, его наняли за деньги. Однако в деньгах он не нуждается. — Бонд отпил свой коктейль. — Что ж, тогда, инспектор Мейденстоун, расскажите, как дела с уликой — тем комком пепла из Марча. «Шестерка» разобрала «план „Геенна“» и «пятница, 20 мая»; удалось криминалистам из Ярда вытащить еще что-нибудь?
Филли понизила голос, вынуждая Бонда подсесть ближе. До него донесся приятный, неизвестный ему аромат. Тыльная сторона кисти коснулась кашемирового свитера.
— Удалось. Они считают, что дальше там: «Курс определен. Радиус взрыва должен быть не меньше сотни футов. Оптимальное время — десять тридцать».
Бонд вздохнул:
— Значит, взрывное устройство. Пятница, десять тридцать — вечера, судя по изначально перехваченной информации. И курс — вероятно, морской или воздушный путь.
— Теперь, — продолжала Филли, — касательно металлических опилок. Это титаново-стальная слойка. Уникальный материал. В лаборатории такое в первый раз видят. Металлические опилки, соструганные вчера-позавчера.
Получается, люди Хайдта в подвале санчасти изготавливали оружие из этого металла?
Филли отпила вина, а Бонд скользнул взглядом по ее изящному профилю — от лба до груди.
— Что касается сербов, я пригрозила им Евросоюзом, и они раскололись. Сообщника Ирландца звали Альдо Карик, он был диспетчером по грузоперевозкам.
— Значит, точно знал, в каком поезде перевозят опасный груз.
— Да. — Филли нахмурилась. — Но вообще-то, Джеймс, странно. Вещество было крайне токсичное. Метилизоцианат, МИЦ, именно из-за него погибла куча народа в Бхопале.
— Боже…
— Но ты взгляни, вот описание всех грузов на этом поезде. — Она показала Бонду список, переведенный на английский. — Контейнеры с веществом практически пуленепробиваемые. Даже если их с самолета сбросить, они скорее всего выдержат.
Бонд был озадачен:
— То есть крушение поезда к разливу не привело бы?
— По всей видимости. И еще: там было всего-то триста килограммов МИЦ. Он, конечно, крайне токсичен, но в Бхопале вытекло сорок две тонны. Даже если несколько бочек и протекли бы, последствия оказались бы не особенно серьезными.
Тогда зачем Ирландцу это все понадобилось?
Бонд пробежал глазами список. Остальной груз вполне безобиден: бойлеры, автозапчасти, моторное масло, металлолом, балки, пиломатериалы.
Может быть, хитроумный план состоял в том, чтобы убить машиниста? Или кого-то проживающего у подножия холма под рестораном? Ирландцу понадобилось инсценировать чью-то смерть в результате несчастного случая?
Пока не станут ясны намерения Ноя, никаких действий предпринимать нельзя. Оставалось надеяться только на слежку, разрешение на которую Бонд скрепя сердце запросил несколько часов назад.
— А что там с Геенной? — спросил он.
— Ад, — ответила Филли.
— Что, прости?
Она улыбнулась:
— Геенна — это предтеча ада в христианско-иудаистской традиции. Слово происходит от еврейского «Гехинном», то есть «долина Еннома» — так называлась долина под Иерусалимом. Считают, что в незапамятные времена там сжигали мусор, потому что благодаря источникам натурального газа в скалах горел вечный огонь. В Библии же Геенна стала означать место будущей кары для грешников и неверующих. Одно из последних упоминаний, сделанное полтора века назад, содержится в стихотворении Редьярда Киплинга. — Филли процитировала по памяти: — «В бездну Геенны иль в царский чертог тот быстрей доберется, чей путь одинок».
Бонд мысленно повторил строку — она ему понравилась.
— У меня было еще одно задание — «Стальной патрон», — продолжила Филли.
«Спокойно», — велел себе Бонд и небрежно вскинул бровь.
— Никакой связи между планом «Геенна» и «Стальным патроном» я не улавливаю, — доложила она.
— Понятно, я и не пытался их связать. Это из другой области, еще до ГМП.
Взгляд ореховых глаз скользнул по лицу Бонда, задержавшись на его шраме.
— Ты служил в Военной разведке, да? А еще раньше — в Афганистане, в резерве ВМФ?
— Точно.
— Афганистан… Сначала там орудовали русские, потом в заварушку влезли мы. Этот «патрон» имеет какое-то отношение к твоим афганским заданиям?
— Не знаю, все может быть.
Филли поняла, что задает, возможно, неудобные для Бонда вопросы.
— Я получила оригинальный файл, перехваченный нашей резидентурой «Р», и прошлась по метаданным. Меня переадресовали на другие источники, где выяснилось, что «Стальной патрон» — это точечная зачистка, санкционированная на высоком уровне. Вот откуда «некоторые жертвы». Не смогла найти, кто проводил операцию, КГБ или СВР, поэтому даты пока неизвестны. В 1991 году печально известная советская спецслужба КГБ разделилась на ФСБ, отвечающую за внутреннюю безопасность, и СВР — службу внешней разведки. Все интересующиеся событиями в мире спецслужб сошлись на том, что перемены не капитальные, а косметические.
— Точечная зачистка… — задумчиво протянул Бонд.
— Именно. Причем каким-то боком с этой операцией был связан один из наших тайных агентов, из «Шестерки», но кто и каким образом, я пока не знаю. Может, он выслеживал русского киллера. Может, хотел завербовать его и использовать как двойного агента. А может, наоборот, как раз на нашего и охотились. Скоро выясню детали — прорабатываю по своим каналам.
Бонд поймал себя на том, что, нахмурившись, сверлит невидящим взглядом скатерть.
— Отлично, Филли, спасибо! — поспешно улыбнулся он собеседнице.
Вкратце изложив услышанное от Филли насчет Хайдта, «Инцидента-20» и «Грин уэй» (не касаясь данных по «Стальному патрону»), он отослал эсэмэс-сообщение Эм и Биллу Таннеру.
— Все. Теперь, после праведных трудов, нам положен отдых. Как насчет вина? Тебе какое — красное, белое?
— Я девушка, которая играет не по правилам. — Филли выдержала дразнящую, как показалось Бонду, паузу и пояснила: — Вполне могу взять какое-нибудь красное — «Марго» или «Сент-Жульен» — к непритязательной рыбе вроде камбалы. А могу заказать пино-гри или «Аль-бариньо» к хорошему сочному стейку. Я имею в виду: заказывай что хочешь, меня все устроит.
Намазав маслом кусок булочки, она съела его с явным аппетитом, а потом стала изучать меню с видом маленькой девочки, выбирающей, какой рождественский подарок открыть первым. Бонд умилился.
Рядом со столиком возник официант Аарон.
— Давай сначала ты, — попросила Филли. — Мне надо еще семь секунд.
— Тогда для начала паштет. Багет, пожалуйста, подрумяньте. Затем палтуса на гриле.
Филли заказала салат из рукколы с грушей и пармезаном, а на горячее — припущенного в масле омара с зеленой фасолью и молодым картофелем.
Бонд выбрал бутылку не выдержанного в дубовой бочке шардонне из новозеландского виноградника Мальборо.
— Хорошо, — одобрила Филли. — Лучший шардонне за пределами Бургундии выращивают американцы, но им давно пора набраться храбрости и выкинуть свои дурацкие бочки.
Бонд придерживался ровным счетом того же мнения.
Принесли вино, потом еду, которая оказалась отличной. Бонд похвалил Филли за выбор ресторана.
Завязалась непринужденная беседа. Филли расспрашивала о его жизни в Лондоне, о недавних поездках, о детстве. Он инстинктивно отделывался общими сведениями, которые и так не скрывал: смерть родителей; детство с тетей Чармиан в кентской деревушке Петт-Боттом; недолгая учеба в Итоне и последующий перевод в старинную школу Феттес, которую заканчивал и его отец.
— Да, ходят слухи, что в Итоне ты попал в какую-то заварушку. Что-то с горничной? — Филли выдержала игривую паузу, потом улыбнулась: — Я слышала официальную версию — слегка скандальную. Но есть и другая — что ты вступился за честь девушки.
— Боюсь, на устах моих печать, — с полуулыбкой ответил Бонд. — Официальная подписка о неразглашении. Или неофициальная.