От воспоминаний в голове помутнело. Слёзы душили. Я собрала всю свою волю в кулак, и смахнула слёзы. Стараясь унять эту резко возникшую дрожь, я обняла Серого и уткнулась ему в плечо, а затем заревела. Немного успокоившись, я посмотрела в отрешенные глаза Нины, а после свекрови.
— Если бы ты не ушла от моего мальчика, то он был бы сейчас жив и здоров. — взорвалась Светлана Владимировна.
— Это было решение двух взрослых людей, а не мое личное. — опустила глаза я.
— Могла бы и стерпеть. Хранительница очага, твою мать…
— А какая в этом была необходимость? Мы простые люди, Светлана Владимировна, не забывайте это. — вздохнула я.
— Неужели Вы считаете, что Полина виновата в случившимся? — удивился Серый.
— Да. Из-за нее он попал под колеса. Она себя любимую пожалела, и вот результат. Да он тебя на руках носил, а ты сбежала к первому кобелю. — прошипела Светлана Владимировна.
Серый широко раскрыл глаза…
— Побойтесь Бога, такое говорить. И вообще, какое Вы имеете право лезть в отношения сына с его женой? Пришли? Так сидите тихо и помалкивайте, а не с идиотскими обвинениями лезти к невестке. А может, это Вы вообще виноваты? А? Почему сыночка не уберегли?
— Твоя тяга к уголовщине и криминальные дружки виноваты. Ты меня поняла??? — вытаращив на меня свои бешеные глаза не унималась свекровь. — его жена должна была сидеть дома и заниматься детьми, а не приключения на свою задницу искать!!! Какого черты ты таскалась по всяким барам и его за собой, как осла безвольного? Приличные девки по барам не таскаются! Ты, сукина дочь, будешь первой в списке подозреваемых, поняла???
Неожиданно двери операционной распахнулись и вышел хирург. Мы все замолчали, замерли словно под гипнозом. Он снял колпак и оглядел нас.
— Полина Константиновна? — обратился он ко мне, словно знал, как я выгляжу. — пройдемте со мной.
Мы прошли через операционную в небольшой кабинет напоминающий больше подсобку, а не кабинет хирурга. Я пыталась отвлечься, пыталась фокусировать взгляд на мелочах, а после на тихо играющей музыке. Из динамиков радиоприемника еле-слышно играла новомодная песенка излюбленная молодёжью. «Папин пистолет в кармане, шуба, плащ и сапоги. Вот и все мое наследство, я — принцесса из Тайги. Господин Хрущев построил эту хату для меня, чтобы по тебе скучала бесприданница твоя..» … Бесприданница твоя…мысленно повторила я. Мне так хотелось, чтобы все наконец-то пошло на лад…Я прошла в кабинет врача и села на коричневый, кожаный диван.
— Значит, вот как выглядит Полина Константиновна. — улыбнулся Максим Львович. — здравствуйте. Очень рад нашей встречи. — поприветствовал меня врач. — если у Вас есть ко мне вопросы — прошу, задавайте.
— Максим Львович, — вздохнула я. — что-нибудь изменилось в состоянии Вадима? Скажите, пожалуйста, как он сейчас себя чувствует?
— Ну, моя дорогая, — врач налил стакан холодной воды из графина и посмотрел в него. — скажу честно, но состояние тяжело. Крайне тяжелое, но стабильное. Больше, к сожалению, я Вам ничего утешающего сообщить не могу.
«Я так люблю тебя….» — кричит задыхаясь моя душа. Мне столько хочется сказать ему, сделать, но где сейчас моя смелость? Я боюсь, что не смогу…что мне придется отдалиться, а потерять тебя — значит перестать дышать. Ты со мной…ты был со мной всегда другим…смеялся, шутил. А как там было раньше? Бокал вина и ты садишься рядом со мной, смотришь прямо в глаза, и я вижу, как твои безумные, зеленые глаза улыбаются мне, а я медленно таю словно снежинка, блаженно растворяясь в блеске твоих глаз. Тело содрогается от воспоминания, как твои губы касаются моих губ и мне кажется, что я просто сплю…ты сладкий сон…самый первый поцелуй…это самый долгий, хоть и очень короткий поцелуй в моей жизни. Все это словно было сегодня…мы держали друг друга в жарких объятиях, наши губы сливались в поцелуе страсти…а руки…а руки сплетались в едином кольце. Я так боюсь, что ты никогда больше не услышишь это…что я никогда больше никогда не смогу сказать тебе, как люблю тебя больше жизни…забыты все обиды…забыто все…Боже, позволь ему снова стать моим…вечная любовь моя…вечная твоя я….когда воцарилась тишина, я опомнилась. Мне стало стыдно, за свое странное, может быть, не совсем адекватное поведение. Максим Львович покосился на меня…
— Полина, — начал было говорить врач своим спокойным, бархатным голосом, но тут я резко ошпарила его своим холодным взглядом.
— Константиновна. — тут же вставила я.
— Да… — хирург вздохнул. — Полина Константиновна, я прошу прощения, что мне приходится Вам говорить это, но… — он сел рядом со мной и протянул стакан воды. — Ваш супруг может не дожить до завтрашнего утра, без нужной терапии и лечения, лекарств. У нас эти лекарства имеются, как нужная терапия, но за очень большие деньги. То есть…наша больница не располагает такими дорогостоящими препаратами, а только терапией, но я знаю, где можно достать препараты.