Вокруг было темно. Жутко темно. Лишь одно небольшое светлое пятно где-то вверху, почти под потолком. Джон напряг зрение и присмотрелся. Господи! Да это же всего-навсего кусок звездного неба! Просто за окном ночь и он видит ночное небо. Но что же окно-то такое крохотное? И почему небо расчерчено непонятными темными полосами. Боже! Да это же металлические прутья в окне-бойнице! Неужели опять неволя? Да когда же закончится это нашествие бед и неприятностей?! Когда же всему этому наступит конец, черт побери?!
От боли хотелось кричать во всю глотку, но Джон пересилил все это и поднялся. Его всего шатало, голова кружилась, ноги подкашивались, но он все-таки подошел к этой бойнице, потому что окном это небольшое отверстие в стене Джон называть не хотел. Оно было почти на уровне его лица, чуть-чуть выше головы. Так что, поднявшись на корточки или слегка подпрыгнув, можно было увидеть, что творится там, на свободе. Взглянув туда, Джон обратил внимание что низ окошечка находился как раз на уровне земли. Следовательно, темница, в который он находился, была чем-то типа подземелья, или такого себе редута, полузарытого в землю. Но главное – прутья. Окошко само по себе небольшое, а и в нем были замурованы три мощных металлических прута, которые, как Джон не хватался за них и не пытался потащить на себя, ни на дюйм не сдвинулись. Да что там дюйм. Прутья были абсолютно неподвижны. Это была какая-то фантастическая твердынь, монолит.
В окошке на фоне более светлого звездного неба Джон увидел темный силуэт человека, расхаживавшего взад-вперед, иногда исчезавшего, а затем появлявшегося с другой стороны, из чего следовало, что он обходил эту небольшую тюрьму вокруг. Джон чертыхнулся. Это усложняло побег. Но предпринимать что-либо все равно нужно было. Возможно, поддастся дверь? Джон понимал, что мысль эта наивна, если не глупа, но все же. Надежда-то всегда умирает последней, и если утопающий пытается ухватиться за соломинку, то почему бы человеку в неволе не питать надежды на старый и слабый цемент в кладке окна-решетки, расшатанную дверь и тому подобное?
Джон долго наощупь искал дверь и, когда наконец-то нашел ее, убедился, что она окована железом, прочна и никаких спасительных щелей и в помине не имелось. Что же предпринять? Джон опустился на пол и призадумался. Все смешалось у него в голове. Мысли о побеге путались с воспоминаниями о вчерашнем дне. Что с ним произошло? Внутренне он чувствовал, что вчера произошло что-то неординарное. Почему, собственно, что-то? Джон точно знал ответ на этот вопрос: вчера он должен был умереть. И дело даже не в этих чудовищных побоях, к которым он был уже привычен, хотя никогда еще они не были так жестоки. Именно они и были причиной того, что в конце концов он потерял сознание. Уже будучи в небытии, как бы сквозь сон, он ощутил, как ему на шее набрасывают веревку и хотя сознание, казалось, в это время и не работало, понял, что его собираются вешать. А когда канат так жутко сдавил шею, что невозможно было ни дышать, ни двигаться, Джон понял, что это конец, и пытался успеть перед смертью проститься с жизнью. Потом пришла темнота, провал в какую-то бездну и это была точка, по мнению Джона. Смерть. Все! После этого ничего не должно быть. Ни-че-го! И вот поди ж ты! Вот он снова дышит воздухом, смотрит на звездное небо, пытается выбраться из неволи. Он живет! Господи! Как часто мы стремимся к чему-то, пытаемся достичь каких-то высот, а когда это не получается, чувствуем себя глубоко несчастными. А оказывается, только жить на этой земле – это уже большое счастье. И в этом Джон убедился в данную минуту сполна.