Внезапно снаружи послышался глухой удар, короткий вскрик, какой-то шорох и возня и снова удары. Джон поспешил к окну, но ничего не увидел. Что случилось? Джон внутренне чувствовал: что что-то произошло. Но что, черт возьми!
Прошла томительная минута ожиданий, вторая. Тишина, удивительнейшая тишина вокруг. Лишь отдаленный шум моря, да вскрики ночных птиц.
Вдруг из темноты показался силуэт человека, но Джон сразу же обратил внимание, что он разительно отличался от того, за которым он наблюдал еще с полчаса назад. Чем это объяснить? Сменился караул? Так при чем здесь удары и вскрик? Человек этот метался туда-сюда, как бы чего-то ища. Увидев окошечко, он быстро устремился к нему, склонился над решеткой и получилось так, что их лица оказались сразу же едва ли не вплотную друг против друга. Но незнакомец не видел Джона в темноте, поэтому сдавленным голосом обратился в пустоту подземелья:
– Мистер Кросс! Джон Кросс! Отзовитесь!
Это было настолько неожиданно, что Джон в первое мгновение даже отпрянул от окна. Даже само обращение по имени было уже невероятным, поскольку в последнее время вокруг было только и слышно: «Мерзавец!», «Подлый раб!» «Бездельники!» и тому подобное. Но кроме этого, и голос незнакомца показался до боли знакомым, и хотя Джон в первое время так и не вспомнил, кому он принадлежит, зато совершенно точно отметил, что слышал раньше его в той свободной для себя жизни, которая казалась уже так далеко и возврата к которой уже не может быть никогда.
– Да, я здесь! Кто вы?
– Я пришел вас освободить. Сейчас открою дверь. Я с благими намерениями, так что не вздумайте нападать на меня. Я помогу вам.
Незнакомец снова скрылся. Через некоторое время Джон услышал шорохи у двери и сразу же устремился к ней. Было слышно, как человек по ту сторону двери чертыхается, видимо, у него что-то не получалось. Шорохи возле самой двери то возобновлялись, то умолкали, из чего Кросс предположил, что его освободитель подбирает ключ и все они пока что не подходят к замку. Казалось бы: ну чего волноваться? Неожиданно пришла помощь и этому обстоятельству нужно только радоваться. Однако Джон в это время будто сидел на игодках, и каждый шорох и чертыхание, доносившиеся к нему извне, отзывались в его душе вдвойне.
Наконец-то что-то в двери щелкнуло, раздался вздох облегчения и приглушенный радостный вскрик незнакомца, дверь дико заскрипела, да так, что, казалось, этот скрип услышали в самых отдаленных закоулках острова, и отворилась. На фоне звездного неба Джон увидел темный силуэт незнакомца, шагнувшего в дверной проем.
– Давайте руку, мистер Кросс. Тут крутые ступеньки.
Джон воспользовался помощью своего спасителя и, как оказалось, не зря. Хотя, и превозмогая боль, он все же худо-бедно передвигался по своей небольшой темнице. Теперь даже эти ступеньки явились едва ли непреодолимой преградой, настолько были сильны побои и травмы, нанесенные ему накануне. И все же с горем пополам он выбрался наружу с помощью своего спасителя, которому тут же, при свете звезд, попытался заглянуть в глаза.
– Боже правый! Святой отец?! Не может быть!
– Тише! Тише, мистер Кросс. Нас могут услышать.
– Да как же вы здесь очутились?
– Мне и самому не терпится вам это рассказать, да и вас о многом расспросить, но все это потом. Сейчас нам нужно как можно быстрее покинуть это место. Держитесь за меня.
Каждое движение доставляло Джону немалую боль, но юноша упорно следовал за своим спасителем. Иногда пастор почти нес его на спине, иногда поддерживал его под руку и все тащил и тащил за собой. Нужно отдать должное напористости и упрямству спасителя: ему было вне всякого сомнения самому тяжело, иногда он кряхтел и ворчал, но упорно двигался со своей, если можно так сказать, ношей вперед. Иногда слышался стон пострадавшего, и пастор все шепотом успокаивал его:
– Потерпите, потерпите, мистер Кросс. Понимаю, как вам тяжело. Я ведь видел, что с вами вытворяли палачи.
– Что?! Вы в курсе происшед…
– Потом, все потом я расскажу. Не шумите, прошу вас. Это может нас погубить.
Вдалеке послышались голоса. Беглецы тут же упали на землю, но обратили внимание, что в это время как раз пересекали какую-то тропу, и теперь выходило, что они лежали прямо на ней, и вполне вероятно, что на них могли запросто наткнуться. Поэтому они попытались отползти в сторону, в кусты. Однако сделать это было не так-то легко. В темноте и ориентировка сразу ухудшалась. Начав ползти куда-то в сторону пастор сам с нешуточной силой ударился об какую-то корягу и едва не взвыл от боли.