Я чувствовала, что проход впереди расширяется, но конец туннеля застал меня врасплох. Потянувшись вперед, я не нащупала очередной желоб, поэтому без опоры проскользнула дальше и, пролетев пару метров, упала на пол.
Падение не причинило боли, но все же я ахнула и окликнула Дудочника, чтобы предупредить. Пол устилал слой пыли в палец толщиной, и я рухнула в нее лицом и руками. Высунула язык и попыталась сплюнуть клейковатую смесь слюны и пыли. Одна из стеклянных граней фонаря разбилась, но огонь не потух. Я окинула взглядом пыль в поисках осколков, но ничего не нашла. Повернувшись, я увидела торчащую из желоба руку Дудочника. Он ловко извернулся и, подняв облако пыли, приземлился на ноги.
Я и не понимала, насколько он напуган, пока не увидела облегчение на его лице, освещенном мерцающим огнем лампы. Дудочник с ликующим видом улыбнулся, и в свете фонаря мелькнули белые зубы.
— Не двигайся, — велела я.
Он посмотрел вниз и увидел, что я имею в виду. Желоб выплюнул нас в круглую комнату шириной метров пятнадцать. В центре нее зияла круглая дыра диаметром больше желоба, по которому мы спускались. Если бы Дудочник шагнул назад, то провалился бы.
— Солдат поблизости не чувствуешь? — поинтересовался он.
— Никого, — покачала головой я. — Они намного глубже. Мы еще не в самом Ковчеге — эти помещения не предназначались для людей. Они создавались для того, чтобы вниз проникал воздух.
Мы все равно говорили вполголоса. Дудочник взял у меня фонарь и присел. Дыра в полу не была пустой. От оси в центре отходили плоские лопасти, как спицы в колесе. Каждая лопасть в длину простиралась на полтора метра, а в ширину была с локоть. Они походили на мельничные крылья, но держались на металлической оси и стояли поперек.
Дудочник подтолкнул ближайшую ботинком, и странная конструкция пришла в движение, медленно описав полукруг.
— Бьюсь об заклад, когда электричество еще работало, лопасти вращались сами по себе, — сказала я.
— И Хитон собирался пролезть через это сооружение, когда лопасти вращались?
— Он был умным человеком. Должно быть, знал, как их остановить, по крайней мере на время.
Дудочник ткнул в лопасть ногой.
— Наверное, это тоже часть вентиляционной системы, — предположила я. — Чтобы пропускать вниз свежий воздух и задерживать пепел. Отчего-то ведь у обитателей Ковчега не было мутаций и близнецов. Посмотри на все эти конструкции. — Я обвела рукой стены, покрытые проводами и толстыми трубками. Через каждые сантиметров тридцать в стенах зияли отверстия диаметром в ладонь. Из некоторых выходили трубки, другие были открыты, как вопящие рты. Под каждым к стене была привинчена металлическая табличка, но когда я стерла с них пыль, мы все равно ничего не поняли: ВАК. ЭКСТР. 471. РЕЦИРК. (ПОДАЧА). КЛАПАН ВЫБРОСА.
Я предполагала, что внутри Ковчега мы обнаружим машины, но не понимала, что он сам и был машиной: хитроумным устройством, с помощью которого можно жить так глубоко под землей. Ковчег и мир на поверхности разделяло столько всего. Тем, кто построил это место, было недостаточно закопаться под землю. Они не доверяли даже воздуху и пропускали его к себе через полосу препятствий. Выжившим на поверхности пришлось бороться с опустошенным миром без прикрытия люков, фильтров и запечатанных туннелей, тогда как обитатели Ковчега спрятались глубоко под землей.
Дудочник сидел на корточках у дыры в полу, вглядываясь в пространство между лопастями.
— Падать недалеко, — заметил он.
В полутора метрах от лопастей просматривался пол комнаты внизу. Между ними были промежутки шириной в полметра — достаточно, чтобы протиснуться.
— Я пойду первой, — решила я, поворачиваясь спиной к дыре, чтобы пролезть. — Тогда ты сможешь потом передать мне фонарь.
Я присела, собираясь спустить ноги в дыру, когда Дудочник прошипел:
— Стой! Посмотри на пыль.
Я опустила глаза, но не увидела ничего, кроме ровного слоя серой пыли, устилавшей бетон.
— Да не там, а на лопастях.
Я встала на колени, чтобы посмотреть.
— На них пыли нет.
— Вот именно.
Дудочник помог мне встать.
— Это приспособление все еще вращается, причем достаточно регулярно, чтобы смахнуть пыль.
Казалось невозможным, что машины здесь все еще работали. Но Дудочник был прав — пыль на лопастях отсутствовала. И теперь, приглядевшись, я заметила, что слой пыли на полу ближе к дыре был тоньше, а у стен — толще, словно ветер из центре комнаты ее сдувал.