Ни одна из попутчиц отчего-то не захотела, более того, они отстали от Алексы на всю последующую дорогу и только переговаривались. До девушки доносились обрывки фраз про современную молодежь, но она не сочла их беседу интересной и прислушиваться не стала. Вместо этого она смотрела в окно, за которым потянулись уже не леса, а поля – таких больших открытых пространств она, пожалуй, и не видела, – а ещё прислушивалась к собственным ощущениям. Невидимая нить, словно связывающая её с Колмаром, ощутимо натянулась. В груди всё больше саднило, и Алексе казалось, что она буквально слышит, как с громкими щелчками лопается её связь с родным городом. Это было больно и… приятно. Однако теперь, когда от источника магии её отделяло уже приличное расстояние, Алекса понимала, почему нет наказания хуже, чем изгнание в большой мир. Без постоянного притока магии даже дышать было как-то странно, а на грудь что-то давило. Очень непривычное, странное ощущение.
Она с удовольствием вышла из гулкого трясущегося поезда на станции и, последовав за толпой, оказалась в аэропорту, который, впрочем, понравился Алексе ничуть не больше вокзала. Тут тоже сновали люди, и было непонятно, куда идти. Кто-то толкнул девушку в спину, и она сжала от ярости зубы. Радуга тоже абсолютно не знала, что делать, и только металась по клетке, ещё сильнее мешая Алексе.
Пока девушка разобралась, куда идти и что делать, прошло немало времени. У автомата регистрации она совершенно растерялась, к счастью, на помощь пришла дежурная служащая аэропорта.
– Паспорт на крысу, – буркнула она, нажимая кнопки.
Алекса не понимала, о чём та говорит, однако протянула распечатки, присланные из школы. Очевидно, служащая нашла там именно то, что нужно, потому что сухо кивнула и продолжила:
– Почему нет чипа?
По её тону Алекса почувствовала, что дело серьёзно, и, потянувшись к остаткам магии, попыталась вложить в следующие слова всё, что только возможно.
– У меня есть чип, что бы это ни значило, – твёрдо произнесла девушка. Это слово она слышала впервые.
Женщина смерила её слегка недоверчивым взглядом, а затем внезапно смягчилась:
– У моей дочери морская свинка, – зачем-то сказала она, отдавая бумажку, называемую посадочным талоном. – Вам вон туда, по указателям, на паспортный контроль и посадку.
– Спасибо, – отозвалась Алекса. Видимо, сотруднице стало её жалко. Странно, она никогда не думала, что заклинание убеждения работает таким образом, но что уж там, главное – результат. Их с Радугой пропустили – и ладно.
Пока Алекса ехала на поезде, она считала, что хуже ничего быть не может, однако теперь убедилась: может. Самолёт оказался значительно хуже поезда. Тесный, набитый людьми, гудящий, временами трясущийся… полный ужас! К тому же сразу через проход от неё разместились женщина и парень лет четырнадцати-пятнадцати на вид.
– Боишься летать? – тут же спросил он у Алексы. – Моя мама тоже боится.
Разговаривать с ним девушка, конечно, не стала, но слышала, как его мать громко, на весь салон, говорила случайному попутчику, сидевшему от неё с другой стороны:
– Я Мэг. Вы не возражаете, если я иногда стану брать вас за руку? Однажды наш самолёт едва не упал. Это такой ужас!.. Боже, они уже разгоняются! Ой! Я держусь за вас!
К счастью, рёв двигателей заглушал её слова, а то Алекса уже думала о том, что гуманнее приложить истеричку чем-нибудь тяжёлым по голове. И для других пассажиров, и для самой Мэг гуманнее…
Когда самолет спустя несколько часов, показавшихся Алексе вечностью, приземлился в пункте назначения, она ощутила настоящее счастье. Теперь понятно, почему жители магических городков так редко переезжают. Это испытание похлеще любого магического поединка. И Радуга, кстати, абсолютно разделяла мнение хозяйки. Обе ощущали себя полностью выжатыми.
Стоило Алексе выйти из стеклянных дверей в зону прилёта, как на глаза ей попался высокий худой мужчина с мрачным лицом, держащий табличку с её именем и подписью «Школа Лонли-Рок». Он невозмутимо подхватил саквояж девушки и двинулся на выход из душного здания.
На улице в лицо Алексе ударил сухой знойный ветер. Радуга тоскливо запищала.
Алекса могла бы сказать ей, что и сама уже не в восторге от своей задумки, но это бы означало признание поражения. Приходилось держать лицо и держаться самой, несмотря на подкашивающиеся ноги. Она медленно втянула в себя раскалённый воздух и поспешила за невозмутимо удаляющимся в сторону открытой парковки шофёром, который даже не поинтересовался, следует ли за ним новая ученица. Дышать было тяжело, даже воздух казался горячим и пыльным.