— У нас сегодня меланхолия? — осведомился Поль, который оставил прочих клиентов, чтобы налить другу неразбавленного шотландского виски со льдом, проявив особую щедрость в отношении льда.
— Здесь сегодня тепло! — наполовину отшутился, наполовину сменил тему Майкл.
Пальцем стерев влагу с запотевшего стакана, он приложил стакан ко лбу.
— У меня хватит льда еще минут на пятнадцать, после этого все разойдутся. — Поль вернулся к клиентам, но разговаривать продолжал с Майклом. — Потом можно подняться наверх, посмотреть бейсбол. Или, может, ты наконец расколешься и прихватишь с собой одну из этих красавиц?
Поль слегка склонил голову, указывая на скопление у бара женщин, старающихся привлечь внимание потенциальных поклонников.
Одна из женщин при этих словах Поля повернулась к Майклу и кокетливо улыбнулась. Ее короткие светлые волосы выглядели, учитывая температуру, поразительно хорошо. Поймав взгляд Майкла, она медленно приблизилась. Несколько мужчин, заметив ее передвижение в сторону Сент-Пьера, на сегодня оставили мечты и фантазии, в которых она играла главную роль.
— Вы очень хорошо играете, — похвалила она.
— Благодарю вас, — ответил Майкл, не преминув бросить в сторону Поля взгляд, недвусмысленно говоривший: «И тебе спасибо».
— Вы не похожи на пианиста, — продолжала она.
Он и в самом деле не походил на пианиста. С такими широкими плечами и грубыми руками его скорее можно было принять за спортсмена или за лесоруба.
— И как же должен выглядеть пианист? — Майкл вздернул губу в полуулыбке.
— Не знаю, по-другому. — Она взглядом дала понять, что восхищается его высоким ростом. — Не так, как вы.
Улыбнувшись, Майкл сделал глоток виски.
— Мне очень жаль.
— Почему? — Она вздернула подбородок.
Подняв левую руку, Майкл повертел на пальце обручальное кольцо.
— Ну и прекрасно. — С этими словами она продемонстрировала свое обручальное кольцо, с бриллиантом в четыре карата. — Я тоже.
Майкл, не удержавшись, рассмеялся.
— Все равно спасибо.
Несколько секунд она смотрела ему в глаза, не отводя взгляда, потом улыбнулась и пошла прочь.
Поль был свидетелем всей беседы. Закончив вытирать бокалы, он подошел к другу.
— Зачем ты так поступаешь?
— Как поступаю?
— Для чего ты носишь это? — С сочувственной улыбкой Поль указал на обручальное кольцо. — Тебе не кажется, что, может быть, уже хватит? Ты достаточно почтил ее память, Майкл. Мэри хотела бы, чтобы ты был счастлив, нашел кого-нибудь, обзавелся семьей.
— Я не хочу сегодня это обсуждать.
Поль склонился к самому его лицу.
— Я знаю. Ты не желаешь это обсуждать всякий раз, когда я или Дженни заводим разговор на эту тему.
— Послушай, у вас чудесная семья. Но ведь не всякий создан для семьи.
— Нет ничего важнее семьи, Майкл. Именно ради семьи мы делаем то, что делаем. Это твои собственные слова, не мои.
Майкл смотрел на друга, не произнося ни слова.
— Невозможно идти по жизни в одиночку, Майкл.
— Послушай, у меня есть ты. — Майкл принужденно улыбнулся.
— Ага. — Буш положил руку Майклу на плечо. — Только целоваться со мной не слишком приятно.
— Ты себя недооцениваешь, Персик.
— Майкл, что сказала бы Мэри, если бы узнала, что ты один?
Улыбнувшись, Майкл допил скотч и подхватил пиджак.
— Поговорим утром.
И он вышел через заднюю дверь бара.
Глава 4
Водная гладь Кенсико неслась навстречу ветровому стеклу со скоростью смерча. Женевьева не кричала; она вообще не издала ни единого звука. В голове у нее, конечно, дела обстояли иначе. Мысли метались, как шарики разлитой ртути.
Она сидела, вцепившись в руль белого «бьюика», как будто-то каким-то чудесным образом могло спасти ее, остановить падение, — хотя в глубине души, конечно, понимала, что это иллюзия. Как ей показалось, высота моста составляла футов приблизительно шестьдесят, а упала она полсекунды назад. Впереди, на некотором расстоянии, зеленые перила, с мясом выдранные из моста, кувыркались налету, как нож, брошенный в цель.
Несколько секунд полета не оставляют времени даже для молитвы… лишь для сожалений и мучительных угрызений совести за то, что спряталась за горной лавиной и некрологами в газетах. Она жалела, что прибегла ко всем этим ухищрениям, хотя другого способа исчезнуть не было. Так ей, по крайней мере, казалось тогда. Но ее все равно нашли.
Два «форда»-пикапа появились внезапно. С выключенными фарами, они нагнали ее сзади, на скорости сто десять миль в час пролетели мимо нее, справа и слева, и понеслись к противоположной стороне моста. Там, одновременно вспыхнув габаритными огнями и озарив ночь красным, они повернули навстречу друг другу и затормозили так резко, что задымились шины. Теперь они стояли нос к носу, полностью перегораживая мост. Из кабин выскочили два человека с винтовками, нацеленными на нее, как на какого-то преступника. Она ждала до последней секунды, надеясь, что произошла какая-то ошибка и эти люди вот-вот сядут опять в свои автомобили и вернутся к праведной жизни. Но этого не случилось. Она была в ловушке и двигалась туда, где, как точно знала, ее ждет смерть. Тогда появилась мысль о побеге. Она выжидала до самого последнего момента, прежде чем изо всей силы вывернуть руль до предела вправо. Но ее расчеты не оправдались, и машина повела себя не так, как предполагалось. Лопнула правая шина, и контроль был утрачен. Ее подбросило, она обеими ногами ударила по тормозам, но безрезультатно. Пролетев сквозь перила и увлекая их за собой, машина взмыла в воздух. Теперь «бьюик», подобно ночной птице, парил над водохранилищем. Она не успела разглядеть ни лиц, ни номерных знаков, ничего. В голове отпечатался лишь общий облик «фордов» — когда-то она видела такой у знакомых.