Выбрать главу

Он тоже поднялся, удивленный, что она так внезапно уходит, и поспешил позвонить в колокольчик для слуг, после чего поцеловал ей руку.

— До встречи там, мисс Харлоу, — повторил он ее слова.

Вежливо сделав реверанс, Эмма направилась к дверям библиотеки, а оттуда, снова в сопровождении дворецкого, к выходу, размышляя по дороге над тем, как удачно все прошло. Но оставим ее, пока она идет бесчисленными комнатами дома, и вернемся в маленький внутренний дворик, потому что самое главное сейчас — это не то, что думает Эмма, и тем более не то, о чем могут думать дворецкий или восторженная Дейзи, которая поджидает свою юную госпожу в просторном холле и еще не знает, что через считанные недели ей уже не придется дрожать за свое место, поскольку она получит неуклюжее, но вполне серьезное предложение в виде кольца, спрятанного в черничном бисквите и лишь чудом ею не проглоченного. По-настоящему важно то, о чем думает пребывающий в замешательстве Монтгомери Гилмор. Проводив Эмму, он снова уселся в кресло и сейчас с задумчивым видом поглаживал книгу, которую она ему оставила. Он провел толстыми пальцами по выпуклым буквам, составлявшим фамилию автора и напечатанным под названием, и покачал головой то ли недоверчиво, то ли восхищаясь тем, на какие неожиданные повороты, достойные циркового акробата, способна жизнь. Он должен сделать так, чтобы Англия поверила, что марсиане прилетели на Землю с намерением завоевать ее.

— Герберт Джордж Уэллс… — вновь прошептал он. Затем глубоко вздохнул, покорно улыбнулся и, с симпатией посмотрев на своего пса, воскликнул: — Ты можешь в такое поверить, Этерно?

Золотистый ретривер бросил на него взгляд, который он оценил как сочувствующий.

XVIII

Монтгомери Гилмор вернулся в Англию спустя два года после своей смерти. Приехав в Лондон, он первым делом отправился на некую маленькую площадь в Сохо, в центре которой стояла бронзовая скульптура человека, вошедшего в историю под именем Властелина времени. Далеко не всякий обладает привилегией созерцать статую, поставленную по случаю его смерти. Монтгомери Гилмор, известный в другие времена как Гиллиам Мюррей, внимательно сравнил себя с ней, как будто стоял перед зеркалом. Хотя, по правде сказать, после всех изменений, какие претерпела его внешность, было трудно обнаружить в бронзовой фигуре родственные черты. Когда ты весишь сто двадцать килограммов, тебе достаточно совсем немного похудеть, чтобы превратиться в другого человека, хотя он на всякий случай вдобавок еще отпустил бороду и усы, стал носить короткую стрижку и даже одеваться приучил себя гораздо скромнее. С довольной улыбкой оценил он и позу, в которой застыла его копия, поднявшая руку в восторженном жесте, столь свойственном мошенникам. Понравилось ему и то, как скульптор изобразил его верного Этерно, оставленного в Нью-Йорке на попечение Элмера, ибо Гилмор посчитал, что присутствие пса выдаст его.

Кучка голубиного помета, упавшая на голову статуи, заставила его недовольно поморщиться. Он уже побаловал себя созерцанием скульптуры, и незачем было дольше оставаться здесь, чтобы из первых рук узнать обо всех невзгодах, поджидавших статую до тех пор, пока кто-нибудь не распорядится ее снести: медленное, но смертоносное воздействие дождя, ветра и времени, художества и атаки вандалов, нещадный обстрел со стороны бесчисленных поколений голубей, этих милых птичек. Да, этот позор был более чем достаточной приметой будущего. Мюррей сочувственно улыбнулся статуе и не спеша зашагал в сторону Грик-стрит, здороваясь с попадавшимися навстречу прохожими вежливым кивком головы. Он довольно усмехнулся, убедившись, что его никто не узнает. Правда, это его особенно и не волновало, поскольку даже если бы кто-то его признал, то, вероятно, решил бы, учитывая увлечение англичан спиритизмом, что перед ними призрак Гиллиама Мюррея. Ведь в призрак легче поверить, чем в то, что кто-то способен с таким мастерством симулировать свою собственную смерть.

Дойдя до Грик-стрит, он остановился перед зданием своей фирмы, чья деятельность стоила ему жизни. Она размещалась в бывшем театре, который Мюррей распорядился переделать, украсив фасад мотивами, связанными со временем, Так, например, на фризе появились резные изображения песочных часов, а на фронтоне можно было увидеть Хроноса, с ехидным видом вращавшего зодиакальный круг. Чуть ниже фигуры бога помпезные буквы, выбитые в розовом мраморе, гласили: «Путешествия во времени Мюррея». Мюррей поднялся по ступенькам и с грустью взглянул на висевший у входа плакат, приглашавший прохожих побывать в 2000 году. На рисунке был изображен эпизод из войны будущего: бравый капитан Шеклтон яростно атаковал своего заклятого врага, предводителя автоматов Соломона. Мюррей дождался, пока на улице не осталось ни одного пешехода, вынул из кармана ключ и прошмыгнул в здание. Внутри пахло прошлым, запустением, потускневшими воспоминаниями. Мюррей остановился в просторном вестибюле и прислушался к поселившейся там тишине, потому что это было единственным, что сейчас производили полчища часов, которые два года назад оглашали все вокруг неутомимым тиканьем. Возвышавшаяся в центре вестибюля скульптура, иллюстрировавшая ход времени с помощью гигантских песочных часов, которые переворачивали механические руки, тоже застыла без движения и покрылась плотным коконом паутины. Та же самая пыль, что забила ее зубчатый механизм, лежала также на шестеренках и колесиках старинных механических часов, выставленных с одной стороны вестибюля, и на футлярах бесконечных настенных часов, занимавших все стены. Ни одним из этих часов не нужно было ничего измерять, потому что время внутри здания остановилось. Тишина была такой плотной, что Мюррею показалось, будто, навострив уши, он сможет услышать возбужденные голоса жителей города, осаждавших его фирму два года назад, чтобы отправиться в будущее. Не став подниматься по лестнице, ведущей в его кабинет, он направился на склад, где его, словно старый и усталый зверь, лишившийся приюта, ожидал «Хронотилус». Это был трамвай, опутанный трубами из хромированного железа, к которому его инженеры сзади приделали паровой двигатель, а спереди — нос, похожий на ледокольный. Все это плюс кабина на крыше, своего рода сторожевая вышка, из которой было удобно вести обстрел, наводило на мысль, что транспортное средство специально оборудовано для путешествий в опасные места, что было правдой, так как «Хронотилус» путешествовал в будущее, пересекая четвертое измерение, таинственную территорию, где его и подстерегла смерть.