Возможно, вы зададитесь вопросом, не посещала ли Уэллса мысль во время последовавшей за этим непрерывной череды выстрелов, взрывов, крови и жутких превращений забыть про судьбы человечества и всех тех, кого он любил, но кто еще не родился, и попытаться спасти собственную шкуру. И ответ будет отрицательным, уж вы мне поверьте, ведь для меня нет ничего легче, чем читать в душе у персонажей, действующих в этой истории. Однако, чтобы быть с вами до конца откровенным, должен сказать, что такое поведение объяснялось не его чувством долга или альтруизмом, а тем, что, когда на этом заброшенном ледяном островке разыгрался самый настоящий апокалипсис, Уэллс был не способен сосредоточиться ни на чем другом, кроме всесильного желания помешать тому, чтобы тайный механизм, находящийся в его мозгу, снова включился и зашвырнул его бог знает куда сквозь бездны времени. Он старался утихомирить свое разбушевавшееся сердце, что помогло ему не поддаться панике и с невозмутимым спокойствием реагировать на творившийся вокруг ужас. Благодаря этому он сумел приставить пистолет к виску свирепого капитана и заставить его прислушаться к Рейнольдсу, а позднее пробрался в арсенал через тот ад, в который превратили корабль взрывы, двигаясь при этом с вызывающим спокойствием, словно располагал охранной грамотой с печатью самого дьявола, и тщательно привязал динамитные патроны к гарпуну, после чего выбрался на палубу и спустился оттуда на лед, по-прежнему не теряя присутствия духа, даже когда стал свидетелем того, как последний взрыв превратил «Аннаван» в груду исковерканного железа, окруженную обезображенными трупами, и понял, что независимо от того, удалось ему выполнить свою миссию или нет, его робкая надежда на возвращение к цивилизации только что окончательно улетучилась.
Представьте теперь его, лежащего на снегу и неотличимого от жертв взрыва, сбитого с толку, страдающего от боли. Взрыв был таким ужасным, что Уэллс перестал слышать, и ему стало казаться, что здешний ландшафт укутан в первозданное, природное безмолвие, какое было присуще миру до того, как человек осквернил его своими искусственными шумами. Языки пламени, лизавшие останки корабля, постепенно затухали, словно старческая память. Тут Уэллс вспомнил, что Посланник благополучно пережил взрыв, поскольку был погребен во льду, и стал внимательно приглядываться к устилавшим снег телам, пока его испуганный взгляд не задержался на бесформенном холмике, который чуть-чуть шевелился. Он находился метрах в тридцати от Уэллса, но, несмотря на расстояние, когда фигура начала подниматься, писатель сразу убедился в том, что этот спасшийся от взрыва — не человек. Пламя вырывалось из складок его странного облачения, отчего он напоминал горящий факел, но, похоже, не причиняло ему ни малейшей боли. Уэллс опустил голову в снег и застыл, словно еще один труп, исподтишка наблюдая за действиями монстра. И с облегчением вздохнул, увидев, что чудовище направилось в противоположную сторону, но вдруг заметил, что навстречу ему из снега быстро поднимаются две фигуры. Ему показалось, что это Аллан и Рейнольдс. Последний бросился бежать к клетке с собаками, и Уэллс усмехнулся про себя. Когда Рейнольдс открыл дверцу клетки, обезумевшая свора помчалась к Посланнику, который выставил перед собой свои острые когти и одним безжалостным ударом разрубил надвое первого прыгнувшего на него пса. Сразу стало ясно, что серьезной угрозы собаки для него не представляют. Словно нехотя растерзав последнюю из них, монстр не спеша направился к его товарищам, а те, как видно, решили больше никуда не бежать. К чему откладывать то, что неизбежно? И когда жуткое чудовище остановилось метрах в пяти от них, издав победный рев, Уэллс понял, что более удобного момента, чтобы попробовать вонзить в него гарпун, ему не представится. Если этого не сделать, то Посланник в конце концов вмерзнет в лед, хотя сейчас он не мог себе представить, как Аллан с Рейнольдсом его туда загнали. Правда, в далекой перспективе такой финал, как он хорошо знал, не предотвратит вторжения. Он должен покончить с марсианином навсегда, а не на время. Для этого он и прибыл сюда. Для этого пересекал время и пространство.