Сколько именно? По-видимому, день или два. Хотя в таком случае когда же Карсон покинул судно и зачем? Продолжая стоять неподалеку от вахтенного, Рейнольдс напряг память. В последний раз он видел Карсона в лазарете, тот находился в каталептическом состоянии, став свидетелем зверского убийства доктора. К нему еще заходил кое-кто из его товарищей, чтобы расспросить про монстра. Да, когда он выходил из арсенала, ему показалось, что он признал Карсона в одном из вахтенных. Наверное, спутал с ним кого-то другого, точно так же, как Гриффин. Скорее всего, Карсон в какой-то момент удрал из лазарета и, никем не замеченный, покинул судно бог весть с какой целью. Возможно, он находился во власти горячечного бреда или же просто не мог больше вынести тягостного ожидания, на которое все они были обречены. Впрочем, это не так важно. Разве сам Рейнольдс не совершил недавно точно такую же глупость? Как бы то ни было, несчастный столкнулся с монстром. И вот около часа назад Рейнольдс обнаружил его труп, в то время как все полагали, что Карсон по-прежнему находится на судне. Но его тут не было, не могло быть, подумал Рейнольдс. Карсон остался лежать в снегу. А это не Карсон.
Сердце у Рейнольдса бешено забилось, и он отругал про себя чертова Гриффина, вселившего в него нелепую тревогу. Этот умник ошибся, и, как только Рейнольдс сделает последние четыре или пять шагов, отделяющие его от часового, и тронет его за плечо, он увидит перед собой физиономию Кендрикса, Уоллиса или кого-нибудь еще. Потом он разыщет капитана Макреди и доложит ему о своей печальной находке. Рейнольдс неуверенно сделал два шага, но, прежде чем он сделал следующий, темная фигура, видимо узнавшая о его приближении по скрипу дощатого палубного настила, стала поворачиваться. Затаив дыхание, Рейнольдс глядел на профиль, который становился все более отчетливым, по мере того как матрос поворачивался к нему с раздражающей медлительностью, и вот наконец его взору открылось все лицо, и он узнал этот отсутствующий взгляд и искривленные в гримасе губы. Рейнольдс и матрос, который недавно лежал мертвый в снегу, стояли на палубе «Аннавана» и молча смотрели друг на друга. Лицо Рейнольдса выражало изумление и недоверчивость — он был слишком сбит с толку, чтобы ощущать страх или хотя бы понимать, что должен его ощущать, — в то время как на физиономии Карсона застыло немного растерянное выражение, как будто он спал стоя и был неожиданно разбужен Рейнольдсом. Тем не менее именно он нарушил чары молчания.
— Вы что-то хотели, сэр? — спросил он.
Его голос показался Рейнольдсу странным, каким-то нечетким, какой бывает у того, кто долго не упражнял свои голосовые связки. Ему пришлось сделать над собой нечеловеческое усилие, чтобы, преодолев смятение, выдавить:
— Нет-нет, Карсон… Разве что хотел сказать, что рад видеть тебя выздоровевшим.
— Спасибо, сэр, — учтиво поблагодарил матрос.
Рейнольдс, словно загипнотизированный, не мог отвести глаз от матроса. Он вновь вспомнил лицо, которое он раскопал, — багровое, навсегда искаженное ужасом. Лицо Карсона. Но если труп принадлежал Карсону… Рейнольдс почувствовал, как сердце замерло у него в груди, пока в мозгу рождался ужасный вопрос: так с кем он сейчас разговаривал? С кем, черт побери?
— Сэр… Вам помочь? — повторил матрос.
Рейнольдс отрицательно покачал головой, не в силах произнести ни слова. Нет, было что-то решительно странное в этом голосе. Вроде бы голос был Карсона, но звучал он немного по-иному. Не исключено, что все это он просто внушил себе, успокаивал себя Рейнольдс, но не мог отделаться от ощущения, что было нечто обманчивое в этом человеке. В его манере двигаться, говорить, смотреть… Словно перед ним находился актер, старательно игравший свою роль. Кто ты? — мысленно спрашивал Рейнольдс, почти против собственной воли вглядываясь в маленькие невыразительные глазки, которые, похоже, тоже рассматривали его с сугубой подозрительностью, с недоверием, какого он никогда не наблюдал во взгляде Карсона.