Однако взаимосвязь между ростом заработной платы и безработицей, которая была столь распространена в начале послевоенного периода в индустриальных странах Северной Америки и Западной Европы, внезапно начала ослабевать примерно в 1970-х годах, а затем полностью исчезла в последние десятилетия - по крайней мере, до настоящего времени.
Причина, по которой связь между уровнем безработицы и ростом заработной платы перестала существовать, достаточно проста. В глобальной экономике, возникшей под влиянием GATT и ВТО, работодатели больше не нанимали работников на локальном рынке труда, как это было в 1950-е и 1960-е годы. Благодаря устранению торговых барьеров они могли привлекать кадры с глобального рынка труда. Таким образом, если местная рабочая сила внезапно повышала свои требования к зарплате в соответствии с ужесточением местного рынка труда, существовало очень простое решение проблемы: закрыть завод и перенести производство на какой-нибудь оффшорный рынок труда, где зарплата не только не росла так быстро, но - что еще лучше - была в разы меньше, чем на родине. Как только работодателям стал доступен этот вариант перевода производства в офшор, некогда почтенная кривая Филлипса больше не была релевантна ни для управления безработицей, ни для управления инфляцией. Правительствам больше не нужно было выбирать между низким уровнем безработицы и низким уровнем инфляции. Они могли получить и то, и другое.
Хорошая новость в этом смелом новом мире, принесенном глобализацией, заключалась в том, что центральные банки могли управлять экономикой при полной занятости или довольно близко к ней, не вызывая того, что традиционно было бы неизбежным ростом заработной платы и инфляции - старого компромисса между кривой Филлипса и безработицей.
Это была особенно хорошая новость для компаний, поскольку означало, что при резком росте спроса на то, что они продают, - как это было бы в случае экономики с полной занятостью - не происходило сопутствующего роста затрат на заработную плату, который бы съедал маржу прибыли. Доля прибыли в национальном доходе выросла до рекордных высот за счет доли заработной платы в большинстве стран ОЭСР.
Это также было хорошей новостью для центральных банков, поскольку им больше не нужно было замедлять экономический рост, чтобы ослабить давление на заработную плату, которое в противном случае привело бы к резкому росту заработной платы по мере приближения экономики к полной занятости. В свою очередь, это означало, что циклы роста могут быть значительно более продолжительными, чем это было возможно ранее, поскольку экономика может работать при более низком уровне безработицы без риска возобновления инфляции. И это избавляло центральные банки от того, чего они боялись больше всего: необходимости провоцировать рецессии, чтобы сдержать бешеную инфляцию, а затем навлекать на себя гнев тех, кто потерял работу, рискуя вызвать серьезную реакцию избирателей против своих государственных хозяев.
И это была еще лучшая новость для фондового рынка, которому больше не нужно было беспокоиться о том, что центральные банки, такие как всемогущая Федеральная резервная система, ужесточают политику и провоцируют рецессии, которые в большинстве случаев приводят к значительным сокращениям доходов корпораций. Если не считать нескольких затруднений, казалось, что глобализация перевела медвежьи рынки в состояние постоянной спячки.
Конечно, это не было такой уж хорошей новостью для заработной платы трудящихся, по крайней мере, когда речь шла о работниках в странах с развитой экономикой, таких как США, Канада, Западная Европа и Австралия. Возможность работодателей перемещать свои рабочие места на оффшорные рынки труда лишила их возможности договариваться, даже в те времена, когда напряженный внутренний рынок труда в любом ином случае способствовал бы повышению заработной платы. В результате их зарплаты не росли, независимо от того, насколько активно развивалась экономика или насколько низким был уровень безработицы.
Работники, чьи рабочие места и зарплаты десятилетиями защищались некогда могущественными профсоюзами, внезапно превратились в расходный материал. В новой экономике, основанной на услугах, которая перенесла большинство рабочих мест в секторах, где раньше производились товары, на дешевые офшорные рынки труда, участие представителей металлургического, автомобильного и других видов производства больше не требовалось.