К счастью, с такой проблемой не сталкиваются ни Резервный банк Австралии, ни Банк Канады, ни, тем более, ФРС. В отличие от Silicon Valley Bank, центральным банкам не приходится беспокоиться о том, что на их банк обрушится вал бегства вкладчиков. И у них есть уникальная возможность покрыть убытки - такая, какой нет ни у одного частного банка. По откровенному и красноречивому выражению тогдашнего заместителя управляющего Банка Австралии, а ныне управляющего Мишель Баллок, центральный банк может просто "создавать деньги". Именно это мы и сделали, когда купили облигации".5
По общему признанию, это самое очевидное решение вновь возникшей дилеммы неплатежеспособности центральных банков. И это, конечно, гораздо более политически приемлемый вариант, чем заставлять налогоплательщиков оплачивать миллиарды долларов убытков по облигациям. И вот решение проблемы оказывается тем же самым, что создало ее в первую очередь: просто печатать больше денег.
Но если печатные станки снова начнут работать сверх всякой меры, что это будет означать для инфляции?
Свободные деньги не только поощряют домохозяйства и корпорации брать в долг, но и побуждают правительства делать то же самое. Если сокращение налогов или увеличение расходов может быть профинансировано в течение десяти лет за счет облигаций, выплачивающих всего 0,5 % годовых, как это было во время пандемии, то почему бы и нет? Но когда инфляция внезапно делает заимствования все более и более дорогими, правительствам приходится дважды подумать, прежде чем наращивать огромный дефицит. По крайней мере, это справедливо для тех правительств, которым не приходится в массовом порядке субсидировать растущие счета за электроэнергию в своей стране.
Для стран-экспортеров энергии, таких как Канада, прекращение программ поддержки в связи с пандемией позволит быстро сократить рекордные дефициты. Однако это не относится к западноевропейским странам, таким как Германия или Великобритания, которые выплачивают домохозяйствам и корпорациям огромные субсидии на энергопотребление - суммы, превосходящие те, что были выделены во время пандемии. Высокие цены подтолкнут дефицит в обратном направлении. Великобритания выделила около 60 миллиардов фунтов стерлингов на борьбу с энергетическим кризисом в стране. В 2023 году дефицит бюджета страны может составить около 7 % ВВП. Такие крупные бюджетные дефициты сохранятся, и их придется финансировать при постоянно растущих ставках заимствований.
А это значит, что, хотя расходы времен COVID сделают нас всех в целом беднее, некоторые из нас будут чувствовать себя намного холоднее.
ГЛАВА 6 - ЗИМА НАСТУПАЕТ
В глазах всего мира Германия представляется известной как страна-производитель и третья по величине страна-экспортер в мире благодаря мастерству инженеров, изобретательности ученых, дисциплине и преданности делу квалифицированных рабочих. О чем обычно не упоминают, так это о том, что экономический успех Германии, которому завидуют во всем мире, во многом был обусловлен дешевой импортной рабочей силой и, что самое главное, дешевой импортной энергией.
Послевоенное немецкое экономическое чудо - так называемый "экономический переворот" - ознаменовало собой стремительный взлет немецкой экономики, возрожденной из пепла разрушений Второй мировой войны. Но к началу 1960-х годов чудо исчерпало себя. Строительство Берлинской стены в 1961 году отрезало важный источник мигрантов из Восточной Германии, в результате чего бурно развивающаяся западногерманская экономика столкнулась с серьезной нехваткой рабочей силы.
Решением проблемы нехватки рабочей силы в Германии стало соглашение с Турцией, заключенное в 1961 году, которое позволяло сотням тысяч турецких граждан приезжать в Германию на срок до двух лет в качестве гастарбайтеров.
Недостатка в претендентах не было. Несмотря на то, что немецкие гастарбайтеры не имели права на защиту минимальной заработной платы и, таким образом, обеспечивали немецкую промышленность обильным источником дешевой рабочей силы, заработная плата, которую они получали в Германии, все равно была в разы больше той, которую они могли заработать на родине. С точки зрения Турции, оптовый экспорт избыточной рабочей силы снижал уровень безработицы в стране, а стабильный поток доходов, который гастарбайтеры отправляли своим семьям, был желанным источником денежных переводов в турецкую экономику.