Будь то Федеральная резервная система, Европейский центральный банк, Банк Канады, Банк Англии или Резервный банк Австралии, центральные банки стали основными покупателями долговых обязательств своих правительств. Именно эти банки внезапно стали финансировать все те щедрые программы поддержки, которые правительства предлагали в разгар пандемии COVID-19 и последовавших за ней блокировок экономик своих стран. И пока они продолжали наедаться траншем за траншем государственных долговых обязательств, их балансы расширялись, разбухая от триллионов долларов государственных облигаций.
Количественное смягчение (или печатание денег)
Разумеется, среднестатистический избиратель не задумывается о размере баланса своего центрального банка. Тем не менее, они могут задаться вопросом, откуда у центрального банка взялись деньги, которые он использовал для внезапной покупки всех этих государственных облигаций. Ответ достаточно прост: они просто напечатали их. В последнее время они делают это очень часто.
Практика печатания денег известна как количественное смягчение, и она дала правительствам право расходовать деньги как никогда раньше. По общему мнению, они использовали это право по максимуму. Количественное смягчение фактически заменило дисциплину, которую рынок облигаций налагал на государственные займы до того, как эта практика попала в арсенал центральных банков.
Федеральная резервная система, центральный банк крупнейшей экономики мира, своими масштабными покупками казначейских облигаций установила стандарт для других центральных банков. Эти покупки защитили рынок облигаций от необходимости финансировать утроившийся бюджетный дефицит Вашингтона. Председатель Федеральной резервной системы Джером Пауэлл разрешил центральному банку покупать не менее 120 миллиардов долларов в месяц, равномерно распределяя их между казначейскими облигациями США и ипотечными кредитами, обеспеченными федеральными гарантиями. В результате всех этих операций американская денежная масса увеличилась на 38 % за два года, в течение которых пандемия стимулировала экстренные программы расходов Вашингтона. Такой масштаб денежной экспансии был кратен обычному росту денежной массы - примерно 7 % в год.
Банк Канады последовал этому примеру. В 2021 году глава Банка Тифф Маклем разрешил еженедельно покупать облигации правительства Канады на сумму 5 миллиардов канадских долларов, чтобы финансировать огромный дефицит в 327 миллиардов канадских долларов, который сформировала в своем бюджете министр финансов Христя Фриланд.
Хотя сегодня количественное смягчение используется как средство финансирования огромных бюджетных дефицитов, оно начиналось не с этого. У него была совсем другая цель. Сам термин был придуман бывшим председателем Федеральной резервной системы Беном Бернанке еще в 2008 году. Но на самом деле изобретателем плана был Банк Японии, который практиковал его в той или иной форме с 1990-х годов - времени, известного в Японии как "потерянное десятилетие" после того, как лопнул пузырь на рынке недвижимости и фондовом рынке страны.
До появления количественного смягчения центральные банки полагались на корректировку своей краткосрочной учетной ставки для точной настройки денежно-кредитной политики. Поэтому в Соединенных Штатах внимание рынка было приковано к любым объявленным изменениям базовой ставки по федеральным фондам. Если Федеральная резервная система снижала или повышала ставку по федеральным фондам, коммерческие банки быстро следовали ее примеру, передавая информацию о шаге центрального банка заемщикам и кредиторам по всей экономике. Но, как выяснил Банк Японии, центральный банк ничего не может сделать для стимулирования своей экономики после того, как его учетная ставка приблизилась к нулю. Это было сродни натягиванию струны.
Поэтому центральные банки стали концентрироваться на снижении долгосрочных процентных ставок, таких как ставки по ипотечным кредитам. Поскольку ставки по ипотечным кредитам зависели от того, сколько платит правительство за заемные средства, способ их снижения заключался в том, чтобы центральные банки начали покупать государственные облигации и тем самым снижать стоимость государственных займов. В некоторых случаях (например, Федеральный резервный банк) центральный банк также покупал одобренные федеральным правительством ипотечные кредиты.
Это означало, что центральные банки могли не только снижать краткосрочные процентные ставки путем корректировки своей учетной ставки (например, ставки по федеральным фондам в США), но и снижать долгосрочные процентные ставки, покупая государственные облигации или ипотечные облигации. Это было необычное изменение в том, как центральные банки могли влиять на стоимость заемных средств в масштабах всей экономики, которое позволило монетарным властям влиять на всю кривую доходности, а не только на краткосрочные ставки денежного рынка, привязанные к целевой ставке. Таким образом, количественное смягчение одновременно дало огромный толчок фондовым рынкам, которые конкурировали с государственными облигациями за капитал инвесторов. Рынок жилья также получил толчок к развитию: спрос на жилье резко возрос благодаря рекордно низким ипотечным ставкам. А с ростом цен на акции и недвижимость росли и возможности заимствований всех, кто владел этими активами.