Как пятьдесят лет назад короля Фейсала бен Абдель Азиза Аль Сауда нельзя было видеть публично заключающим сделки с такими людьми, как Уильям Саймон, так и саудовский кронпринц не мог быть замечен в переговорах по установлению прорывных дипломатических отношений с Израилем, пока улицы арабских стран от Каира до Аммана и Бейрута кипели антиизраильскими и антиамериканскими демонстрациями. Но после 7 октября дело Палестины внезапно оказалось на первом месте в сознании всего арабского мира после того, как Саудовская Аравия и большинство ее арабских партнеров практически отказались от него.
Саудовская Аравия и так уже ходила по краю пропасти, участвуя в переговорах с Израилем и Соединенными Штатами. Несмотря на свою былую зависимость от американского военного снаряжения, страна под руководством МБС резко отвернулась от администрации Байдена и заметно повернулась в сторону Китая, вплоть до того, что начала принимать оплату за экспорт нефти в юанях и тем самым положила конец шестидесятилетнему режиму нефтедоллара. Не менее важно и то, что Саудовская Аравия недавно согласилась присоединиться к БРИКС вместе со своим врагом Ираном - этот шаг был тщательно и умело поддержан Китаем.
Но в то же время военный союз с Израилем и Соединенными Штатами позволил бы королевству быть в обоих лагерях. В экономическом и дипломатическом плане Саудовская Аравия могла бы оставаться гордым знаменосцем Глобального Юга. В то же время она пользовалась бы мощной военной защитой. Но как бы ни была заманчива такая перспектива для МБС, перспектива объединения двух главных врагов Ирана была очень угрожающей с точки зрения правительства в Тегеране.
Если ценой срыва любой сделки между Израилем и Саудовской Аравией станет возможное уничтожение палестинских боевиков и мирных жителей силами ЦАХАЛа, это будет незначительной платой для Ирана по сравнению с потенциальной угрозой для его собственной безопасности, которую представляет собой израильско-саудовский альянс. С точки зрения Ирана, ХАМАС (суннитское фундаменталистское движение) был расходным материалом.
Но для ХАМАС иранская поддержка была важнейшим спасательным кругом. У ХАМАСа, конечно, нет друзей в правительстве соседнего Египта. Его вышестоящая организация, египетские "Братья-мусульмане", запрещена в Египте и официально причислена правительством страны к террористическим организациям - именно такой статус присвоен ей Израилем и США. Однако политическая партия "Братьев-мусульман", Партия свободы и справедливости, на короткое время захватила власть в Египте, победив на президентских выборах 2012 года после "арабской весны" и свергнув Хосни Мубарака, правившего страной в течение тридцати лет. Но новое правительство было свергнуто египетскими военными, которые назначили на этот пост бывшего фельдмаршала Абдель Фаттаха эль-Сиси, на котором он остается и по сей день.
Поскольку большая часть руководства "Братьев-мусульман" находится в заключении, режим Сиси в Каире, естественно, опасается появления палестинской версии этой организации. Египетское правительство, уже столкнувшееся со сложной задачей прокормить почти 110-миллионное население страны и опасающееся повторения "арабской весны", не желает принимать еще 2 миллиона голодных палестинских беженцев, среди которых, несомненно, есть боевики ХАМАС.
ХАМАС также не может рассчитывать на помощь Палестинской национальной администрации Махмуда Аббаса на Западном берегу, за исключением, возможно, моральной поддержки в виде протестов против Израиля. Кроме противостояния общему израильскому врагу, между двумя палестинскими организациями нет особой любви. На самом деле, ХАМАС и Организация освобождения Палестины (ООП) когда-то открыто воевали в Газе. После того как в 2006 году ХАМАС одержал победу на выборах в палестинское законодательное собрание над в значительной степени коррумпированной ООП, он фактически устроил переворот, в результате которого многие члены оппозиции ООП были сброшены с крыш зданий города Газа. Разумеется, с тех пор в Газе больше не было выборов, и, скорее всего, их никогда не будет, пока ХАМАС остается у власти. С тех пор два палестинских правительства в Газе и на Западном берегу действуют как два изолированных друг от друга государства - именно так, как предпочитает Израиль, поскольку их отчужденность означает отсутствие единого палестинского голоса, который мог бы призвать к созданию независимого государства.