"Хотя, что может быть сейчас важнее "воскрешения" Дихалеара!"
Как не отводил Тэл'Арак глаза, взгляд всё равно цеплялся за безмятежные лица спящих сородичей. Женщины, девы, дети, воины.
"И кого из них я обреку на неминуемую гибель... Её, или вот его? А может эту славную девчушку, или вон ту красивую женщину, или этого... -- Он осёкся мыслью, замер, поняв, что узнал лежавшего перед ним греола. -- Нет! -- ужаснулся он. -- Так я не смогу ничего сделать!"
Больше Тэл'Арак не смотрел на лица, пройдя несколько рядов он остановился у того места где золотые трубки идущие от колыбелей сходились в одну полосу и ударил.
Засверкало лезвие гизурама, круша золото и галиор трубок и высекая искры из гранитных плит пола.
Удар, ещё один! -- Тэл'Арак выплеснул свою ярость. Он с размаху рубанул по пучку уиновых нитей, отсекая связи, перерубая трубки -- вырывая сородичей из сонных глубин сеперома. Он рубил ещё и ещё, скрипя зубами, с трудом удерживая рвущийся из груди крик отчаяния и душевной боли. Он развернулся, ударил ещё и словно наяву увидел, как открываются в ужасе глаза, как гримаса боли корёжит лица; услышал стоны и детский плач, крики матерей, всхлипы стариков и шепот... прощальный... осуждающий... молящий...
Он остановился лишь, когда почувствовал опасность. Вовремя. Дихалеар уже проснулся -- он сидел к Тэл'Араку спиной, свесив ноги и уцепившись ослабевшими за время сна руками в выступающий края колыбели.
"Какое счастье, что он не увидел меня за этим занятием! Было бы трудно объяснить, что я делал!"
Тэл'Арак медленно опустил занесённый для удара гизурам, вытер предплечьем пот со лба, окинул взглядом место побоища...
"Почудилось, хвала Первым, -- все живы. Спят... Все спят... -- Он выдохнул облегчённо и кинулся к сыну. -- Ты жив? Жив?! -- обнял его, прижал к себе. -- Жив!"
Дихалеар устало открыл глаза и скривился от боли.
-- Что со мной... -- вяло, произнес он, -- где мы? Мама? -- Глаза его смотрели мимо Тэл'Арака.
Рыцарь перехватил сына за плечи, встряхнул, приводя в чувство.
-- Они скоро очнуться! Не сейчас, но скоро.
-- Больно. Кто вы? -- протяжно с полным безразличием спросил Дихалеар.
-- Кто я? -- Тэл'Арак сразу не понял, что сын видит перед собой не его, а Веклома.
-- Кто вы? -- повторил Дихалеар.
"Нет, так дело не пойдёт!" -- Инстинкт нашептывал Тэл'Араку, что приближается опасность и им надлежит торопиться. Скоро здесь будет стража, начнут просыпаться "отсечённые от сеперома" греолы. -- Вставай! -- Он рывком поставил сына на ноги. -- Надо немедленно уходить!
-- Кто вы... я не знаю...
Тэл'Арак поднял сына и забросил на плечо. Подхватил гизурам и пошел к выходу...
На следующий день
Развалины Самголы
Таэм'Лессант стоял около каменного шара и молчал.
Напротив него в алькове сидела Латта и читала книгу, по правую руку от неё, на пёстрых шкурах, играл розовощёкий мальчик, лет пяти, рядом, свернувшись калачиком, словно обыкновенная кошка, спала карха Зарлай.
Грустная улыбка рассекла сморщенное лицо слепца, он поднял голову и посмотрел на Предвестника -- мальчик беззаботно играл с кархой.
-- Плохие вести, девочка моя, -- сказал, наконец, Таэм. -- Поступил сигнал с северного сеперома -- проснулось несколько наших сородичей... Сепером нужно проверить, а выживших доставить сюда. -- Он обошел вокруг шара и застыл, глядя на малыша и скачущую вокруг него Зарлай. -- Я пошлю Тэл'Арака.
Латта насторожилась.
-- Может, лучше мне...
-- Среди проснувшихся сын Тэл'Арака -- Дихалеар. Пусть он сделает это сам.
-- Дихалеар жив?
-- Я не знаю.
-- Вы уже сказали об этом Тэл'Араку?
-- Да.
-- Он так спокоен...
-- Это Тэл'Арак, девочка моя, он всегда такой. Кстати твой благоверный уже на подступах к Ка'Вахору.
-- Да? У него всё получилось? -- взгляд Латты направленный на Таэма соскользнул на Предвестника. Она улыбнулась мальчику.
-- Не у него -- у носителя. Всё в порядке, дитя моё, всё идёт по плану.
Глава 17 . Шургэт
Н. Д. Весна. 1165 год от рождения пророка Аравы
Валигар. Шургэт.
За пару часов до рассвета горизонт окрасился кроваво-красными всполохами зарниц, а спустя несколько минут, до Валигара доползло недовольное ворчание разбуженного грома. Ненастье стремительно надвигалось с юга, все ближе подступая к безмятежно спящему Мантосу. Небеса разверзлись и обрушили на землю потоки воды. Гроза и громом бушевали до самого утра, а затем, вдоволь натешившись, ушли дальше на север, оставив после себя набухшие серые тучи и нудный бесконечный дождь.
Тэл'Арак стоял в Кольце Камней и глядел в сторону леса. В просветах и над верхушками крон проглядывались две величественные глыбообразные фигуры -- Хор и Суо. Вторые боги -- брат и сестра, младшие дети Ткавела и Сэволии, заложившие первые камни в фундамент башни Мантос, вокруг которой впоследствии и вырос одноимённый город... Вотчина тёмных кану, так называемых реикану, давным-давно в самом начале череды войн (названной впоследствии Битвой Двух Столетий или просто Битвой Столетий) вставших на сторону Триждырождённого.
Через час скорого шага Тэл'Арак вышел к первому мосту -- изящная арка поднималась из густых зарослей и тонула в зелени невероятно стройных высоких деревьев на другой стороне скалистой расщелины. Некогда это лёгкое воздушное сооружение было сплошь покрыто затейливой резьбой, теперь почти полностью сглаженной ветром и дождями, то же, что осталось было сокрыто под мохом и переплетенным плющом.
Вот тут-то Тэл'Арак в первый раз почувствовал, что кто-то за ним следит.
Это было очень некстати, потому что идти пешком он собирался только до этого места, остальную часть пути Изменчивый рассчитывал пролететь, обернувшись какой-нибудь быстрой птичкой. Теперь это казалось ему очень рискованной затеей. Он был почти что уверен, что находится на прицеле у одного из реикану-лучников, охраняющего руины Мантоса.
Рисковать, ощущая на себе взгляд "приветливого" незнакомца, Тэл'Арак не собирался. Становясь птицей, Изменчивый лишался как минимум половины от своей магической и всей обычной защиты. Конечно же, он мог обернуться кем-то более мощным: клювокрылым иэром или двухголовой каменной дерузой, подстрелить которых было очень непросто, но о какой тогда скорости могла идти речь. К тому же Тэл'Арак не очень любил находиться в телах этих грузных чудищ, облепленных костяными пластинами, а скорее всего попросту так и не научился должным образом управляться с их телами. Рассчитывать же на неточный выстрел было верхом легкомыслия -- реикану-лучники были лучшими стрелками, из всех, что довелось видеть на своём долгом веку Тэл'Араку.
Особая каста -- смесь совершенных физических данных и магических способностей. Рослые, даже по меркам реикану, сухие, без единой капли лишнего жира, широкоплечие с необычайно-сильными руками и орлиным зрением. Их луки по мощности превосходили тяжелые кибийские балестры, а по дальности полёта стрелы, которую с большей уверенностью можно было назвать небольшим копьём, им просто не было равных. Стрелы с зачарованными наконечниками из чешуи дерузы, пробивали любой из доспехов, когда-либо созданных кузнецами Ганиса, а при удачном стечении обстоятельств даже многослойные галиоровые панцири. Это-то Тэл'Арак и его верный галиоровый "защитник" испытали на себе в Битве Столетий не одну дюжину раз.