Меня самого дважды задерживало СС, когда я ехал трамваем на работу. В обоих случаях мне удавалось уклониться от принудительных работ благодаря услугам, оказанным мною рейху. Но я не подозревал, что моя судьба вскоре круто изменится.
Однажды вечером, вернувшись с работы, я застал у нас дома Юнио. Выражение его лица было серьезным и суровым, а фашистская форма показывала, что пришел он по делу. Монтсе сидела рядом с ним и выглядела расстроенной. Едва я появился в гостиной, она вскочила. И тогда Юнио произнес:
— Задержан глава незаконной организации под названием «Смит». Среди документов, изъятых в его доме, обнаружили чертежи линий немецких укреплений. Почерк на этих бумагах совпадает с твоим. Капплер сегодня ночью подпишет приказ о твоем аресте. Я сказал Монтсе, что тебе лучше на время спрятаться.
Я давно уже знал, что появление этой темы в нашем разговоре — вопрос времени, так что даже не стал отпираться.
— Полагаю, рано или поздно это должно было произойти, — сказал я вместо признания.
— В Риме с каждым днем все труднее хранить тайны. Немцы всерьез занялись подпольными организациями. Они хотят любой ценой подавить сопротивление, — заметил Юнио.
— Что стало со Смитом? — поинтересовался я.
— Он не выжил после допроса в гестапо. Но он не назвал твоего имени. Как я уже сказал, немцы вышли на тебя другим способом.
Тот факт, что Смит не назвал нацистам и имени Монтсе, успокоил меня.
— Где ты предлагаешь мне спрятаться?
— Помнишь квартиру на виа деи Коронари? Там ты будешь в безопасности, пока обстановка не нормализуется.
— Этого не случится до тех пор, пока немцы не уйдут из Рима, тебе это известно так же хорошо, как и мне.
— Тебе придется набраться терпения.
— Я терпелив, но наивностью не грешу. Теперь ответь мне на один вопрос: зачем ты мне помогаешь?
— Потому что мне не важно, что ты там мог натворить. Сейчас уже все не важно. Мы все ошибались, в большей или меньшей степени. Кроме того, есть еще Монтсе, — признался Юнио.
— Действительно, есть еще Монтсе. Я не хочу оставлять ее одну. Если немцы не найдут меня, вероятно, они возьмутся за нее.
— Я смогу ее защитить. Со мной она будет в безопасности.
Именно такого поворота событий я и стремился избежать любой ценой. Я не хотел оставлять ее с ним. Я больше не хотел быть ему обязанным. Своей работой я обязан Юнио; если нам нужно мясо или лекарства, их достает он… Его влияние на нашу жизнь и так уже чрезмерно.
— Мне кажется, ты не понимаешь: я давно хочу защищать ее сам.
Мы говорили о Монтсе так, словно ее не было в комнате, в то время как она внимательно следила за нашим разговором.
— Боюсь, в твоем положении это невозможно, — возразил Юнио.
— Ты можешь оставить нас наедине на несколько минут? Нам с Хосе Марией нужно поговорить, — вмешалась в наш спор Монтсе.
— Хорошо. Я приехал один, без Габора. Буду ждать внизу, в машине.
— Спасибо.
Когда дверь за Юнио закрылась, я произнес:
— Я не хочу подвергать тебя опасности. И расставаться с тобой не хочу.
— Боюсь, уже слишком поздно, — сказала она ровным голосом.
В это мгновение я понял, что в какой-то момент, пока меня не было, колдовство нашего брака разрушилось.
— Что ты хочешь этим сказать?
Монтсе подошла к одному из книжных шкафов, стоявших в гостиной, достала оттуда книгу, полистала ее и протянула мне лист с печатным текстом, озаглавленный: «Правила партизанской борьбы». Я наугад прочел один параграф, в котором советовалось начинать с самых простых действий, например рассыпать шипы на дорогах, по которым чаще всего ездит техника противника, или натягивать тросы над шоссе, чтобы «отпиливать» головы водителям и пассажирам вражеских мотоциклов.