Отчаявшись, они решили заняться товарами, производимыми в колониях. Что еще до сих пор не додумались импортировать в их страну, какие потребности англичан все еще оставались неудовлетворенными? Они с большим вниманием осмотрелись кругом, но, как казалось, всего было вдоволь. Ее величество при помощи бесчисленных щупалец собирала со всего мира то, что необходимо их стране. Правда, была одна вещь, в которой они нуждались, но никто не решался назвать ее в полный голос.
Они обнаружили это, прогуливаясь по торговым улицам Нью-Йорка, куда отправились в поисках счастливых идей. Они уже собирались вернуться в гостиницу и устроить там для своих усталых ног ванночки с целебными солями, когда внимание их привлек выставленный в одной из витрин товар. За стеклом высилась гора весьма необычных пачек манильской бумаги — в каждой по пятьсот листочков, переложенных увлажнителем. «Лечебная бумага Гайетти», — прочитали они на упаковке. А это еще что такое, черт побери? Ответ нашелся тут же: к витринному стеклу были приклеены инструкции — там без малейшего смущения все и объяснялось, точнее, специальный рисунок изображал руку, которая ловко прикладывала бумагу к самой потаенной части седалища. Судя по всему, этот самый Гайетти рискнул наконец избавить человечество от использования кукурузных початков и отпечатанных для прихожан проповедей. Придя в себя от изумления, Уильям и Сидни обменялись понимающими взглядами. Вот оно! Нашли! Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы представить себе, сколь пылкий прием окажут сему дару небес тысячи английских задниц, истерзанных шершавой газетной бумагой. Если продавать новый товар хотя бы по пятьдесят пенсов за пачку, приятели в мгновение ока сделаются богачами. Они закупили чудесную бумагу в количестве, достаточном, чтобы обеспечить небольшую лавку, приобретенную ими на одной из главных лондонских улиц. Заполнили витрину пакетами, приклеили к стеклу плакат с подробными инструкциями и стали ждать, стоя за прилавком, когда же публика кинется хватать столь чудесное и совершенно необходимое в жизни изобретение. Но ни одна живая душа не перешагнула порога их заведения как в день открытия, так и в последующие дни и даже недели.
Прошло три месяца, прежде чем Уильям и Сидни признали свое поражение. Мечты о процветании разбились вдребезги, едва родившись. Правда, у них остались большие запасы лечебной бумаги, которых им хватило бы до конца жизни. Но, надо заметить, мир порой руководствуется весьма замысловатой и трудно постижимой логикой: стоило компаньонам закрыть двери своего злосчастного торгового заведения, как дело начало раскручиваться. В самых темных углах пабов, в забытых богом переулках, а также в собственных домах Уильяма и Сидни их атаковали какие-то непонятные типы, которые шепотом, испуганно озираясь по сторонам, просили у них пакеты с чудесной бумагой, чтобы тотчас раствориться в ночном мраке. Удивленные неожиданным поворотом событий, оба незадачливых коммерсанта отныне взяли в привычку выбираться в город ближе к ночи, чтобы вручать жаждущим заказанный товар тайком — подальше от нескромных взглядов. Вскоре они нашли более удобный выход из положения: стали оставлять неприличный продукт у дверей домов или по предварительной договоренности с хозяевами передавали пакеты в окна, привязав их к палке, или швыряли их с мостов в беззвучно проплывавшие внизу лодки, или незаметно пробирались в безлюдные парки, чтобы извлечь из-под какой-нибудь скамейки пачку денег, или птичьим свистом оповещали о своем присутствии клиентов, стоя у изгороди особняка. Все стремились заполучить новомодную лечебную бумагу, но только так, чтобы об этом не прознали соседи. Уильям, воспользовавшись бешеным спросом на товар, не замедлил поднять на него цену и постепенно довел ее до невероятной цифры, однако большинство покупателей безропотно платили и эти деньги.