Несмотря на это, нельзя сказать, чтобы Уэллс отправился в Лондон в добром расположении духа. Юношу терзала горькая мысль о том, что родители отказались поддержать его в столь важном свершении. Мать, он не сомневался, жаждала, чтобы сын потерпел поражение на новом поприще, доказав тем самым, что Уэллсам на роду написано торговать сукном и что от такого ничтожества, как ее муж, ни под каким видом не мог родиться гений. Отец, в свою очередь, был ярким примером того, что и неудачник может быть счастлив. Все лето, проведенное дома, Уэллс с ужасом наблюдал, как его родитель, которому в силу возраста давно пора было распрощаться с крикетом, хватался как за соломинку за единственное занятие, придававшее его жизни хоть какой-то смысл, и с утра до вечера пропадал на площадках с мешком, набитым перчатками, молоточками, щитками и мячами, а посудная лавка между тем шла ко дну со скоростью изрешеченного вражескими ядрами линкора. Помимо всего прочего, жить студенту предстояло в дешевом пансионе, постояльцы которого, по всей видимости, соревновались, кто найдет самый оригинальный способ нарушить тишину.
Герберт настолько привык ждать от мира лишь неприятностей, что поначалу отнесся к предложению своей тетки Мэри Уэллс обосноваться у нее на Юстон-роуд с недоверием: нормальное жилье, тепло домашнего очага и согласие в семье были ему в диковинку. В результате Уэллс преисполнился к тетушке такой благодарностью за нежданную передышку в борьбе с тяготами бытия, что счел себя обязанным просить руки ее дочери Изабеллы, девушки славной, доброй и тихой, как мышка. Вскоре после поспешного и формального бракосочетания стало ясно, что Изабелла — практически идеальная жена, готовая сей же час обеспечить мужа всем, что ему только могло понадобиться. Кроме одного: в постели она превращалась в бездушный и к тому же не совсем исправный автомат. Впрочем, Уэллс и не думал унывать, его сексуальные аппетиты, столь явно превышавшие потребности супруги, можно было утолить и в чужих спальнях, двери которых без труда открывало его выдающееся красноречие; убедившись в этом, он с энтузиазмом стал предаваться немыслимым прежде земным радостям. Однако, оставаясь эпикурейцем по убеждению и вкушая скромные наслаждения, которые можно было позволить на стипендию, составлявшую гинею в неделю, молодой человек не забывал и о совершенствовании духа. С великим трудом завоевав право на Южный Кенсингтон, он, не теряя времени, углубился в изучение самых разных дисциплин, в том числе и совершенно для себя новых, например искусства и литературы, и вскоре на шаг приблизился к давней мечте, предложив вниманию читателей «Журнала научной школы» свое первое небольшое сочинение.