– Да, мы путешествуем… – протянул Джонас.
– Пу-те-шест-ву-е-те? – произнес старик по слогам и задумчиво почесал подбородок. – И куда направляетесь?
- Мы хотим выбрат…
– У нас здесь живут родственники, – перебил его Лука.
– Так вы братья? – догадался старик.
– Да, именно так! Это мой старший брат – Джо, – заметно хлопнул его по плечу наглый мальчишка.
Старик провел языком по обломкам передних желтоватых зубов и с сомнением протянул:
– Вы не очень-то похожи.
Джонас начинал закипать. Он решительно не понимал, почему этот старик не может просто предложить им что-нибудь поесть и удалиться на кухню, дабы отдать заказ поварам. К чему все эти расспросы?
– Поверьте, наши намерения и помыслы благородны и чисты. Мы желаем навестить нашу тетю. Нынче она пребывает в не самом лучшем здравии, – как можно более вежливо соврал Джонас. – А непохожи мы потому что являемся сводными братьями. Надеюсь, я в полной мере удовлетворил Ваше любопытство?
Профессор Невермендер с упооством талантливого педагога учил его дипломатии, а среди главных вопросов данной дисциплины было искусство вести переговоры.
«Никогда не перечьте личности, чье поведение может представлять для Вас потенциальную физическую угрозу. Говорите медленно, тихо, но достаточно громко, чтобы обратить на себя внимание, – проговаривал профессор, а сам при этом то и дело чертыхался и сморкался в свой измятый носовой платок. – Помните, однако, и про свою цель. Приближайтесь к ней издалека и окружайте выбранный субъект пространством выведенных из глубин своего мозга мыслей и эмоций».
Что такое «пространство эмоций» Джонас, признаться, до сих пор не понимал. Смутно догадывался, что это связано с манипуляторным потенциалом говорящего, но не был уверен наверняка. Поэтому надеялся, что простая пропорция вежливости и лжи поможет им отвязаться от назойливого внимания подозрительного старикашки.
Действительно, тот успокоился и даже пригласил путников отдохнуть с дороги и заказать себе что-нибудь перекусить.
– Меню в этом заведении, видимо, не подают, – вздохнул Джонас.
Лука радостно расставил локти на столе и подпер щеку рукой.
– Чего изволите? – поинтересовался старик насмешливо. – Заказы у вас я приму лично. Не привыкли мы к таким ранним гостям. Жена запасы ушла пополнять. Придется подождать.
– Да, мы не торопимся! – махнул рукой мальчишка. – Скажите, пожалуйста, есть ли у Вас свиные ребрышки? – глаза его светились предвкушающим блеском, а широкая улыбка смотрелась неестественно огромным росчерком на небольшом ребяческом лице.
Джонас нахмурился. Как будто это не Лука совсем недавно прятался за его спину в поисках защиты. Сама вежливость. Просто идеальный мальчик.
– Будут, – кивнул хозяин. – К нам давно не заглядывали гости. Поэтому заказывайте все, что душа попросит! – он чиркнул мелом на маленькой, размером с небольшой поднос, деревянной темной доске и обратил свое внимание на Джонаса. – А Вы, молодой человек? Что изволите заказать?
Он задумчиво поводил пальцем по грязной пыльной поверхности стола и, решившись наконец сделать заказ, лениво произнес:
– Ну, раз я могу заказывать все, что моей душе угодно… Бланманже из сливок с миндалем, бульон с кореньями, молочные блины со сливочным соусом. Без сахара, пожалуйста. Свежие устрицы, винное желе и на десерт… хмм… на десерт, я думаю, сойдет и песочный пирог. Классический или с лимоном. Да, лучше, конечно, с лимоном, – Джонас перебирал в памяти самые простые блюда, ибо в такой глуши вряд ли кто-то мог слышать о булочках с марципанами, судаке и тем более, блинах из красного миражного теста.
Однако, молчание, повисшее за их столиком, говорило о том, что, скорее всего, и с этим простым заказом у старика возникли трудности. Внезапно тишину нарушил звонкий смех Луки.
– Что ты там сказал? «Манже» с миндалем! Ох, не могу! – он схватился за живот и принялся хохотать.
– Если ты никогда не слышал о том, что такое «Бламанже», то могу заверить, что потерял при этом очень много.
Слушая их разговор, старик удивленно пошевелил губами, но ничего не сказал.
– Прошу простить мое невежество, молодой человек, – наконец, не выдержал хозяин и перебил возмущенного Джонаса. – Но у нас, к сожалению, нет таких блюд. Могу осмелиться предложить Вам куриные крылышки в клюквенном сиропе и, – он понизил голос и подмигнул бесцветным правым глазом, – скажу по секрету: у нас здесь подают отличное вино. Я даже сделаю вид, что вы достаточно взрослые для подобного заказа.
– Вау! – протянул довольный Лука. – Это было бы здорово!
– Молчи, маленький пьянчужка, – перебил его Джонас. – Принесите один бокал. Этому не нужно. Не дорос еще, – губы его растянулись в мстительной улыбочке. Что же, в следующий раз мальчишка будет думать, прежде чем пускать издевательские смешки в его сторону.
– Да, как ты… ты!.. – Лука едва не лопнул от возмущения.
– Я как старший брат должен заботиться о твоем воспитании. Неужели ты думаешь, что вино подходящий напиток для таких маленьких мальчиков?
– И совсем я не маленький! – возразил тот.
– Ага. Как же. Кому здесь двенадцать?
Лука поджал губы и обиженно засопел, на что старик сдержанно улыбнулся и предложил ему тыквенный сок.
– Поверьте, юный господин, этот напиток ничем не хуже. А может даже и лучше, – усмехнулся он. – Итак, свиные ребрышки, куриные крылышки, вино и тыквенный сок?..
– Я бы вообще-то был не против гарнира и десерта, – вставил Джонас.
– Черничный пирог и запеченный картофель устроит? Могу так же предложить соленую селедочку. Пальчики оближешь! – старик демонстративно и громко причмокнул своими рыбьими, влажными губами. Жест этот выглядел весьма противно.
– Только не селедочку, – поморщился Джонас от нахлынувшего отвращения.
– А я бы не отказался! – отозвался Лука. – Селедочку и свиные ребрышки! И черничный пирог… а, еще картошечку! Если можно, с маслицем! – мальчишка потирал свои тонкие руки и разве что слюну при этом не пускал.
Старик повторил заказ, кивнул, вежливо и натянуто улыбнулся, а затем поплелся в соседнюю комнату, где отгородкой служила не дверь, а множество свисающих с потолка блестящих кистей, мишуры и прочего мусора.
Джонас с удовольствием растянул ноги. Огромный жесткий стул, разумеется, нельзя было назвать удобным, но сидение на траве настолько утомило его, что даже это дешевое и унылое заведение казалось не таким уж дурным. Еще неделю назад он бы ни за что не рискнул попробовать здесь что-нибудь, с брезгливым отвращением вытер бы руки о белоснежный платочек и бросил ткань на запыленный пол. Сегодня, однако, совсем другое дело. Вид его приличествует только такому захудалому и заброшенному трактирчику. Это он понял, когда, спустя некоторое время невысокая полная женщина средних лет с платком на голове, от разноцветных полосок и клеточек которого рябило в глазах, с грохотом поставила перед ними настольное зеркало.
Лука почесал затылок. Он открыл было рот, чтобы поинтересоваться, зачем бы им сейчас могло понадобиться зеркало, но так и не произнес ни звука. Видимо, мальчишка никогда не посещал подобные места, а потому не был наверняка уверен, входило ли это в правила всех трактиров или нет.
Джонас недоуменно вскинул бровь и забарабанил пальцами по дощатому столу, желая выразить этим жестом все свое презрение и недовольство. Звук выходил глухим и чересчур тихим.
Женщина наклонилась и принялась протирать обеденную поверхность. От нее пахло чесноком и травами. Джонас отвел взгляд в сторону, лишь бы не видеть перед собой этот ужасный, бьющий по глазам, красно-зелено-желто-оранжевый платок.
– Это чтобы Граф вас случайно не побеспокоил, мальчики, – бросила она, уже уходя.