Он сжал виски пальцами и поморщился.
– Но мне нужно… – Нужно ли? – Мне нужно вернуться наверх, потому что… – Потому что – что?
Русалка подплыла ближе, взяла его за руку и прошептала:
– Ненадолго. Я очень хочу, чтобы ты остался. Ты очень устал, милый. Очень.
И Джонас сдался. Мысли упорхнули вверх.
– Я устал, – бездумно повторил он. – Чертовски сильно.
Он думал, что «чуть-чуть» продлится недолго и чувства с разумом вновь вернутся к нему.
Подобно безвольной кукле, он последовал за ней. Морская дева ни на секунду не отпускала его руку. На запястье у нее был повязан колючий серый браслет, который, должно быть, сильно впивался в нежную кожу, но она словно этого и не замечала. Неслась мимо водяных кустиков и рыб, все дальше и дальше, в самую глубину, в сторону и снова направо…
Наконец, они остановились у огромного каменного сооружения, напоминавшего замок с соломенной крышей. Верхушка странного строения была заложена различными ветками и растениями. Вокруг него, подобно выцветшему газону, раскинулась хара [1], кое-где поблескивая изумрудами.
– Добро пожаловать в наше Царство, – с гордостью произнесла русалка.
Внутри оказалось так же пусто и безрадостно. Невидимые слуги накрыли огромный стол, на котором возвышался кувшин с вином, мясо косули и еще нечто водянистое и зеленое. Джонас не чувствовал ни запаха, ни аппетита. Ему было все равно. Должно быть, именно так себя ощущает осужденный, которому в последний раз принесли в камеру пищу перед казнью.
Вокруг него живой стеной выстроились чудаковатые создания. Головы их напоминали человеческие, вот только тонкие губы шевелились, не издавая при этом ни звука. Плавники и хвосты у кого-то отливались привычным серым, у одного из рыбы-человека чешуя поблескивала ярким золотым цветом.
– Болот, будь так добр, сообщи отцу, что гость уже прибыл, – произнесла Дева, выпуская при этом пару пузырьков.
Джонаса усадили за стол, налили вино в бокал и продолжили пристально следить за каждым его движением. Напрасно. С подобным рвением они могли бы караулить валявшееся напротив ржавое корыто, которое, по странным стечениям обстоятельств до сих пор находилось в Озерном Дворце.
Мира сидела рядом и смотрела на него немигающим ледяным взглядом. Она была живой и неживой одновременно. Сотканная из водяного пространства, холодная и бледная, русалка напоминала тень в царстве живых. Но в тоже время губы ее время от времени растекались в некоем подобии улыбки, ледяные руки касались его плеча, будто хотели забрать себе хотя бы чуточку человеческого тепла.
Она хотела быть живой.
Джонас понял все это тот час, когда дева поднесла к его губам красновато-черную жидкость и заставила осушить напиток до самого дна. Зелье, а то, что это было именно оно, Джонас ни на секунду не сомневался, обожгло горло и приятной негой разнеслось по всему телу, освобождая его от последних воспоминаний…
Он помнил и в то же время совершенно забыл. Был и одновременно не существовал здесь, в водном пространстве. Единственное, что теперь казалось важным – бледное лицо, тихий, едва различимый шепот и ее холодные губы.
– А вы времени даром не теряете! – раздался громкий, пузырящийся во все стороны бас.
Мира неохотно выпустила его из своих ледяных объятий.
– Отец, – она выплыла из-за стола и поприветствовала Царя легким кивком головы. – Я позволила нашему гостю насладиться вином…
У него был такой же, как и у дочери, только более крупный и мясистый, хвост и широкие, бледные плечи. Белоснежные, седые волосы струились по плечам. На голове поблёскивала корона, обвитая изумрудными растениями.
– Конечно, наше Царство не столь богато, как, например, морское, но, поверь мне, ты еще многому удивишься.
Джонас хотел было крикнуть, что удивляться ему незачем и все, чего он на самом деле желает – выбраться наверх, вернуться к своей прежней жизни. И пусть даже там его никто не ждет, в озере он жить точно не намерен.
Вот только тело его считало иначе. Ватное, вялое, встало и направилось к Царю. Остановилось.
Джонас молчал.
– Ты очень понравился моей дочери. А ради Миры я готов на все. Пусть и на брак с человеком. Это ничего, – он хохотнул. – Я и сам об этом задумывался, – он с силой хлопнул его по плечу, отчего Джонас завалился на бок, но вода не дала ему упасть, а лишь чуть отклонила в бок. – Сам посуди: вокруг одни пиявки, рыбища, русорыбы… И тут появились вы, – он щелкнул пальцами и наружу вырвался не привычный на суше щелчок, а несколько мелких пузырьков. – Появление здесь человека само по себе редкое явление. Чаще всего это разбойники, контрабандисты, путешественники, чьи годы на исходе… Но вы решили рискнуть и пересечь Темнолесье. Что же… – он задумчиво потеребил длинные шелковистые усы, то и дело взлетающие вверх. – Я не смею препятствовать счастью дочери.
Во всей этой речи Джонас зацепился лишь за одно-единственное слово.
Вы
Кто-то смутно знакомый мелькал перед его взором. Хитрая улыбка, задорный мальчишеский смех. Кто-то должен быть рядом с ним.
– Лука, – выдохнул он. – Где он? – силы возвращались, туман медленно рассеивался.
На лице Царя отразилось некое подобие любопытства: правая бровь чуть приподнялась, глаза сузились.
– Твой друг тоже здесь. Озерные жители гостеприимный народ, какие бы слухи о нас не ходили. Скоро ты сам в этом убедишься, сынок, – последнюю фразу он произнес ни то угрожающе, ни то издевательски.
В воде Лука передвигался так же ловко, как и на суше. Даже рыболюди, и те открывали и закрывали свои громадные, растянутые в застывшей гримасе презрения, рыбьи рты.
– Лука! – удивленно булькнул Джонас.
Замечательно, подумал он, теперь у Царя озерных лягушек и жаб целых два пленника. И надежды на спасения у обоих, разумеется, нет. Что, по сути, могут сделать два человека, находясь в чужеродной им стихии? Выплыть? Сколько на это понадобится времени? Уйти незамеченными не получится в любом случае. Даже самая мелкая, никчемная рыбешка будет зорко следить за ними и при любой удобной возможности поплывет к своему Царю дабы выслужиться перед правителем.
Джонас с трудом проплыл до огромного стола и, подталкиваемой огромным рыбочеловеком, занял, наконец, место рядом с молчавшей до сих пор Мирой. Она улыбнулась и погладила его по руке.
– Отцу ты очень понравился, – довольно произнесла она.
Вот только ему это совсем не льстило. Уж лучше бы озерный царь вышвырнул его, желательно сразу на берег.
Лука приблизился к нему, но был остановлен строгим, предупреждающим взглядом. Мира с неодобрением следила за мальчишкой, готовая в любую секунду наброситься и разорвать на кусочки. Пусть только даст повод.
– Могу я сесть рядом со своим другом? – мальчишка изобразил на лице вежливую улыбку. Казалось, еще немного и мышцы его не выдержат.
Дева сердито надула губки и отвернулась. Она не желала делить внимание своего новоявленного жениха ни с кем, пусть даже это был безобидный, по ее мнению, мальчишка.
Не получив прямого отказа, Лука удобнее устроился на высоком деревянном стуле. Ножки странного сооружения были привязаны к огромным камням, которые двумя большими тенями расположились на озерном дне.
– Как ты здесь вообще оказался? – наклонившись к мальчишке прошептал Джонас. Наружу вырвались мелкие пузырьки.
Лука пожал плечами.
– Кто-то схватил меня за ногу и потянул вниз. Сначала я думал, что зацепился за какое-нибудь растение, но потом увидел этих уродов, – он качнул головой в сторону огромного рыбочеловека. – Затем познакомился с местным Царьком и понял, что мы снова влипли, – Лука тяжело вздохнул. – Я вот чего не понимаю: женихом заделался ты, а меня-то они за что схватили? За компанию?