Джонас помрачнел. Разумеется, мальчишка был прав. Он здесь не при чем. Но что-то мстительное и темное внутри не могло оставить его в покое, разрасталось и обретало все более видимые очертания.
– Ага, – кивнул он довольно. – За компанию, друг мой. Погуляешь на свадьбе, наешься вкусностей. Да, что ты такой кислый? Отдохнешь и снова в путь! Тебе же лучше, конкуренция, опять-таки, уменьшится. Карта Жизни ждет, – он толкнул его в костлявое плечо.
Лука прикусил губу.
– Что говорит твое кольцо?
Мира беседовала с отцом. Казалось, их совершенно не заботило мерное, частое бульканье со стороны пленников. Конечно, ведь они, словно две рыбешки, попались на удочку рыболовов, а теперь отчаянно хватали воздух ртами и бились в обманчиво тонких сетях.
– Оно почти никогда не меняет своего цвета, – процедил Джонас, отметив во рту неприятный вкус трясины.
Камень полыхал ярко-красным пламенем, правда, в озерной воде приобрел своеобразную матовость и оттенок выглядел безобразным и грязным.
– Будто ты действительно поверил в благие намерения озерных жителей, – скривился Джонас.
Лука зашипел. Рыболюди следили за ними своими немигающими выпученными глазищами.
Некоторое время спустя царь покашлял и ознаменовал тем самым окончание праздничного пира.
– Я прикажу приготовить вам комнаты. Отдохнете, а завтра будем готовиться к свадьбе. Вечером и сыграем, – заключил он.
Джонас едва не застонал. Приклеенная улыбка мальчишки начинала раздражать.
Лука удивленно присвистнул, стоило одной ноге скользнуть по белоснежным, мраморным плитам комнаты. Ему казалось весьма странным, что единственным украшением в тронном зале являлись пара колон и валунов, тогда как в комнатах, выделенных для гостей и полы были покрыты дорогим мрамором, а стены украшены морскими ракушками. Откуда здесь вообще взялись ракушки? Интересно у Джонаса комната еще более роскошная?
Напротив огромной перламутровой кровати-ракушки висело зеркало во весь человеческий рост. Его рамка была покрыта чистейшим золотом, а причудливые росписи на незнакомом языке, то там, то здесь витиеватым росчерком украшали драгоценные камни. Словом, все здесь кричало о вопиющей роскоши, весьма неуместной для этого места.
Лука лег на кровать и устало прикрыл глаза.
На самом деле у него был выбор. Уйти и никогда больше не вспоминать ни о Джонасе, ни об озерном царстве. Или остаться здесь, рядом с избалованным богатым сыночком и навсегда забыть о существовании Карты Жизни. Перечеркнуть все мечты.
Выбор казался очевидным. И все же что-то внутри скреблось, заставляло его неприятно морщиться и снова перекручивать в голове разговор, о котором он так и не упомянул при встрече с Джонасом…
– О, не переживай, мальчик. В своем царстве я никого не держу силой. Здесь все по своей воле.
– Да, ну? – хитро сощурился он. – А я вот очень хочу выбраться из вашего царства. И Джонас, я уверен, желает того же. Так отпустите нас!
Правитель задумчиво тронул белоснежные усы.
– Ты не понимаешь, мальчик, – вздохнул он чересчур грустно. – Моя Мира влюблена в твоего друга и попросила разрешения на брак. Что же… я не волен мешать счастью молодых.
Лука лишь фыркнул.
– Ну да, вот только жених об этом и не догадывается. Он не любит Вашу дочь! – воскликнул он. Вся ситуация казалась ему нелепой и глупой.
– Полюбит, – с уверенностью прочеканил холодный бесстрастный голос. – А ты… – он остановился на секунду. – Ты можешь покинуть царство сейчас и все, что ты здесь видел и слышал останется лишь пеленой смутного сна. Друга своего ты тоже не вспомнишь.
– Или? – упрямо скрестил он руки на груди.
– Или останешься здесь и разделишь счастье друга, погуляешь на озерной свадьбе… Но друг ли тебе Джонас? Ты уверен, что ради тебя он бы поступил также? Не рассмеялся бы, не назвал наивным глупцом, мальчишкой ?
По спине пробежал острый холодок. Откуда этот царек мог все это знать? Подслушал их разговор? Разумеется, ведь все это время они путешествовали вдоль озера, сами об этом не догадываясь. Владыка озера не захотел, чтобы они увидели его царство раньше положенного времени. Теперь они в его власти.
Джонас в его власти.
– Я остаюсь, – вскинулся Лука.
Это решение было по меньшей мере глупым. Но в тот момент сыграло желание насолить седовласому старикашке, возомнившему себя чуть ли не богом подземного мира. Да, и признаться, не хотелось продолжать путешествие в одиночку.
Лука выглянул из комнаты и досадливо поморщился. По обе стороны от двери, бесформенной кучей возвышались две человекорыбы. Он успел тихо прикрыть дверь ровно до того момента, как их огромные головы повернулись в его сторону и круглые глазки принялись шарить по гладкой поверхности мрамора.
Дело было совсем плохо. Царь, похоже, опасался того, что вместе с Джонасом они могли придумать план побега. Значит, подобная возможность существует. Есть какая-то лазейка…
Лука принялся внимательно осматривать свою комнату. Ракушка, ракушка… Он наклонился и взглянул на мелкий камешек. Три черные полоски, одна белая, снова три черных…
– Мне кажется или ты совсем отчаялся, ловкий мальчик? Ищешь спасение в камешках? – на большом коричневом сундуке, болтая своими длинными, мохнатыми и зелеными ножищами, восседало то самое чудище, с которым они уже повстречались на болоте.
Лука быстро схватил ракушку, ту, что казалась побольше и потяжелее и прицелился прямо в ветвистую голову чудища.
– Ну-ну! – существо примирительно подняло ручищи и спрыгнуло с сундука. – Я здесь, чтобы помочь, вообще-то, – произнесло оно с наигранной обидой в голосе.
– Ага, рассказывай! – хмыкнул он. – Именно поэтому в прошлый раз ты нас едва не убил? – Лука угрожающе потряс ракушкой. – Тебя подослал озерный царь, чудище?!
– Я бы предпочел, чтобы меня называли Верий.
– Угу. Леший, – кивнул Лука. – Так зачем тебе нам помогать? Неужели совесть проснулась? Придумай что-нибудь получше.
Существо отрицательно покачало головой.
– Мира, – вздохнул он, тут же покраснел, и склонил голову. Волосы его почти полностью скрыли лицо.
Лука громко расхохотался.
Русалка и водяной.
Да, это объясняло многое.
– Влюбился в принцессу озерного царства? – усмехнулся Лука. – И поэтому хочешь нам помочь?
Леший стиснул зубы и прищурился.
– Не все ли тебе равно, ловкий мальчик, какие цели я преследую? Этот изнеженный франт не достоин сердца Миры! Пусть кто-нибудь другой, доблестный, величественный… но капризное человеческое дитя? Никогда этому не бывать! – казалось, сквозь яркую зелень на щеках его проступил красноватый румянец – так он был возмущен.
Лука понял, что опасности от водяного жителя ожидать не стоило и бросил ракушку на землю.
– Сочувствую, старина, – сказал он. – Я и сам его не особенно люблю. Джонас бывает действительно невыносимым, – Лука выдохнул и задумчивым взглядом обвел высокий потолок комнаты. На верхушке сидела маленькая, красноватая рыбка. Она смотрела на них внимательно и осуждающе. – Кажется, за нами следят, – прошептал он, указывая пальцем наверх.
Леший проследил за его движениями и уставился наверх. В следующую секунду он уже находился там. В кулаке у него трепыхалась несчастная рыбешка.
– Пу-сс-ти! – булькнула она. – Мерз-к-кий Верий! Царь уз-знает и нак-кажет тебя!
Леший лишь сильнее сжал сопротивляющееся тельце и хотел было закончить начатое, но Лука остановил его: