- Мальчик, подай-ка мне хлебницу.
Мальчик, поди, позови Джонаса к столу. Мальчик, не мог бы ты не хрустеть так громко? Мальчик, мальчик, мальчик… А самым неприятным было даже не то, что тетка Джонаса не в состоянии запомнить его имени, а то, каким тоном она к нему постоянно обращалась. Будто Лукас и не человек вовсе, а нерадивый кот, который привык путаться под ногами у своих хозяев. Иногда становилось даже немного жутко - по сути, что стоит этой женщине превратить его в домашнего питомца?
- У твоей тети все в порядке с памятью? – спросил он Джонаса как-то раз.
Тогда парень был увлечен изучением старинных книг и лишь пожал плечами.
- А что?
- Ничего. Просто Матильда думает, что в ее доме завелся безымянный мальчик.
Джонас фыркнул.
- Вот еще забота, запоминать всех недельных мальчиков. Через три дня ты уедешь, она про тебя и не вспомнит. Зачем ей запоминать твое имя? – новоиспеченный колдун говорил, как всегда, лениво и небрежно, но вместе с тем в голосе сквозила несвойственная ему ранее уверенность.
Сейчас Лука был уверен, что Матильда со своей верной помощницей затевают нечто ужасное и Джонас им нужен исключительно ради этих самых мерзких, коварных целей. Его самого им обмануть не удастся. Потому что ложь он определял буквально на нюх, а от этих женщин разило смрадным дымом подлости и обмана. Осталось только вывести эту шайку на чистую воду и обличить истинные лица ведьм. И на все про все у него оставалось всего лишь три дня. Неутешительный срок. Особенно, если это касается разоблачения могущественной колдуньи. А то, что магические навыки у этой особы были на высоте, он и не сомневался. Матильда сразу призналась, что обладает неординарными способностями и выказала настойчивое желание помочь своему дорогому племяннику в постижении магических заклинаний и умений. У нее нашлась целая кипа старинных и пыльных книг.
«Мальчик, тебе прикасаться к ним строго запрещено. Если, конечно, не хочешь всю жизнь заикаться или вообще замолчать»
Лукас не хотел становиться заикой и тем более, немым. Поэтому обходил эти стертые кожаные переплеты стороной. Джонас, напротив, день и ночь изучал пожелтевшие страницы позолоченных и серебряных фолиантов. Лукас с неодобрением косился на странные, отвратительные узоры, которые гордыми крупными зигзагами красовались на обложках книг. В основном это были змеи. Извивающиеся, крупные… Воображение рисовало оживших тварей, которые только и ждут, чтобы наброситься и пустить в кровь свой смертельный яд.
Змей Лука не любил. Ровно, как и Матильду. Он был уверен, что под толстой человеческой кожей скрывается огромная шипящая змея.
Сейчас они привычно сидели за небольшим столом и ужинали. Тетка Джонаса пребывала в отличном расположении духа, громко смеялась и рассказывала шутливые истории из своей юности.
Воспитанница Матильды лениво ковырялась в своей тарелке. Ее длинные волосы черным пятном растекались по столу. Лукас поморщился. Неужели нельзя было заплести их, закрепить на макушку?
Джонасу, кажется, напротив, нравилась эта странная девушка. Он то и дело украдкой бросал на нее заинтересованные взгляды, улыбался, но при этом не забывал поддерживать беседу со своей горячо любимой тетушкой.
Лукас, как всегда, играл роль нерадивой служанки.
- Мальчик, принеси-ка нам чай в гостиную, - но, заметила удивленное выражение лица племянника и нехотя добавила, - будь так любезен, пожалуйста. Ты же закончил трапезу?
«Трапезу» вышеупомянутый мальчик не закончил, однако, ослушаться холодного, словно льды айсберга, приказа не посмел.
В камине гостиной дикими всполохами метался огонь, на стене мрачно поблескивали портреты неизвестных людей. У всех были мрачные и презрительные лица. На одном из портретов была изображена симпатичная девушка, выглядевшая, по мнению Луки, особенно высокомерно и величественно. Она смотрела на него осуждающе и, казалось, вот-вот наморщит маленький курносый носик: «Фи, а это что? Как оно тут вообще оказалось? Что за нелепость!»
Лука не выдержал и высунул язык. Он часто так делал, когда встречался с раздражающей незнакомкой взглядами.
- Девчонка всего лишь, а ведешь себя, как принцесса изумрудного королевства.
От разговора с дерзким портретом его отвлекла книга, так заметно поблескивавшая золотыми искрами в глубоком кресле.
Лука затаил дыхание. Он никогда прежде не видел столь прекрасной обложки. Драгоценные камни, изумруды ли, малахиты, тонкой ромбовидной рамкой пересекали переднюю страницу.
«Книга-зеркало», - было выгравировано размашистым курсивом.
Он зажмурился, глубоко вздохнул и решился. Книга раскрылась и пыль серым облачком поднялась вверх. Должно быть, ее уже давно не читали. Но тогда почему эта занятная вещица оказалась лежать на кресле, среди всего прочего, столь заметного и неопасного? Возможно, Матильда подготовила ему ловушку.
«Не открывай меня, если не уверен в себе», - гласила надпись на первой странице.
Лука хмыкнул. В себе он нисколько не сомневался.
- Посмотрим, - произнес он и дрожащей рукой перевернул страницу.
Казалось, картину создавал величайший мастер всех времен. Без особенных мистических, воздушных прикрас, с безмятежностью, отражавшейся в глазах, на него, со страницы неизвестной магической книги, взирал ОН САМ! Одетый в простенькую рубашку, натянутая, словно одежда на вырост, ухмылка… Только глаза оставались грустными. Фон картины был выполнен в разноцветных тонах и все вокруг – танцующие люди, дерущиеся мужчины напоминали о шапито. Карта «шут» красовалась четким небольшим пятном прямо… на лбу.
Лука задохнулся от удивления. Он ожидал увидеть все, что угодно, но только не самого себя. Такого, каким является на самом деле. Если эта книга способна «обнажать души» людей, то дело остается за малым. Нужно всего лишь передать ее Матильде. И пусть ее истинный облик предстанет во всем своем величии. Конечно, тетенька разозлится, захочет отомстить, но то будет после. В конце концов, Джонас увидит правду и вместе они выберутся из этого логова.
Вот только информация, которой владеет тетка Джонаса о Карте Судьбы, скрыта за семью печатями и перечеркнута каменными замками. Сколько бы попыток он не предпринимал заговорить об артефакте, все они заканчивались одним и тем же: «Мальчик, что за глупости, сколько лет живу, никто еще не нашел Карту Судьбы». А Джонасу она отвечала просто: «Твоя мама верила в сказки. Но оно и к лучшему. Видишь, ты обрел нас. Зачем тебе карта?»
Разумеется, даже Джонас понимал, что все эти отговорки только ради того, чтобы отделаться от назойливых вопросов.
- Уже придумал, что будешь с ней делать?
Внезапный девичий голос прервал тишину и заставил остолбенеть на месте. Лука даже подумал, что это магия, но затем осторожно пошевелил рукой – все в порядке, только голова немного кружилась.
- Аврора, это всего лишь книга, - он изобразил улыбку. Точь-в-точь такую, которую скрывала в себе толстая безликая книга.
- Это не книга, - произнесла она глухим безжизненным голосом. Голубая прядка упала ей на лицо и оттого она еще больше стала похожа на ведьму. – Древний артефакт, раскрывающий сущность человека. Его душу, помыслы и суть. То, что он скрывает от самого себя. То, что определяет его как живое существо. А отнимешь – п-ш-ш, - она странно улыбнулась и посмотрела наверх, туда, где висели портреты. – Ничего не останется.
Лука с опаской оглянулся и с ужасом вгляделся в замерзшие навечно лица. Теперь он понимал – то было не высокомерие и нарочитая напыщенность. Тоска, печаль, фантасмагория печали и отсутствие надежды. Вот что отражалось в этих лицах. А девушка, курносая незнакомка, изображенная на портрете – поддавшаяся смирению, всеми забытая и покинутая…