Карета резко затормозила. Джонас повалился вперед и едва не соскользнул со своего сиденья.
– Да, что ты совсем с ума сошел, совсем распустились, чернь! – выругался он, однако, был удивлен, когда не услышал сбивчивых извинений и заиканий кучера. Молчание слегка пугало.
Джонас приоткрыл дверцу и сглотнул. Снаружи стояла непроглядная тьма. Он не мог понять, где они находятся: ни фонарей, ни света в окнах. Парень даже не был уверен, есть ли здесь вообще дома. Он испуганно закрыл дверцу, позвал кучера, но спустя некоторое время, так и не дождавшись ответа, снова распахнул дверцу кареты и нехотя вылез. Его сразу обдало холодом. Джонас поежился. Не хотелось признаваться, но было жутко. Глаза постепенно приспосабливались к отсутствию света, на небе обозначилось лишь несколько звезд. Лунное свечение этой ночью было особенно слабым и тусклым. Парень подошел к месту кучера, но никого там не обнаружил.
– Эй, Фер, перестань! Это уже не смешно! Если не хочешь, чтобы родители уволили тебя к чертям, поторопись и отвези меня пока...
Парень подскочил от неожиданности, когда огромная ладонь, от которой воняло сыростью и землей зажала ему рот. Его потащили куда-то в противоположную от кареты сторону. Джонаса посетила совсем неуместная в данной ситуации мысль о том, что стоило бы захватить с собой теплую шубу из джинджер...
– Не дергайтесь, хозяин! Это я, Фер. Обещайте не кричать, хорошо? – и действительно, луна все же сжалилась и осветила полное, красноватое лицо кучера. Парень кивнул, и широкая ладонь соскользнула с его лица.
– Прежде чем решите звать на помощь, прочтите, – Фер протянул ему помятый, конверт.
Джонас с некоторой опаской выудил из него маленький пергамент и пробежал глазами несколько раз, пока знакомый почерк матери не начал расплываться перед глазами.
«Сынок, если ты читаешь это письмо, нас с отцом уже нет в живых. Тебе трудно в это поверить, знаю. Однако, милый мой, это правда. Нам пришлось скрыть от тебя надвигающуюся угрозу, чтобы защитить и не дать разрушающей, безумной силе погубить и тебя. Придет время, и ты сам все узнаешь. А пока будь внимателен и сделай так, как написано в этом письме.
Ни в коем случае не возвращайся в поместье. Серость – опаснейшее место для тебя. Они уничтожат тебя. Ты должен найти свою тетю. Моя сестра хорошо разбирается в колдовстве и поможет найти Карту Жизни - вещь, с помощью которой ты сможешь обрести своё единственное, бесконечное счастье. (Далее был написан адрес, по которому проживала неизвестная дотоле госпожа Матильда Доллоуэй. Кстати говоря, жила она совершенно очевидно в другом городе или даже деревне. Кривоватые, выведенные впопыхах слова оканчивались загадочной заглавной «Т.» в конце). Мой милый Джонас, я знаю, что ты сильный и сможешь справиться со всеми трудностями, которые ожидают тебя на пути к счастью. Мы с отцом часто забывали о твоих недостатках и, что говорить, сами способствовали их проявлению. Однако, мой милый, я уверена, что у тебя доброе сердце и отважный дух. Ведь ты – особенное дитя, таких рождает лишь искренняя и сильная любовь. В конверте находится наш с отцом тебе прощальный подарок - это кольцо, артефакт, который поможет отличить правду от лжи. Достаточно лишь посмотреть человеку в глаза, задать вопрос, а затем взглянуть на цвет камня. Если он окажется зеленым - человек говорит правду, синим - что-то утаивает, если же красным - остерегайся лжеца, помыслы его дурны и сам он человек насквозь фальшивый и лживый. Он может затевать против тебя нечто ужасное.
Прощай, сынок. Помни, мы с отцом тебя очень любим и будем наблюдать за тобой и на небесах. Уничтожь письмо, когда прочтешь».
Джонас достал из глубины конверта кольцо с прозрачным белым камнем, похожим на бриллиант, но более мутным. Его грани покрывали едва уловимые трещины, паутинкой расходились серыми тонкими нитями по всей поверхности.
– Они так пошутили, да? Решили наказать за дурное поведение? – глотая слезы, прошептал он, надевая кольцо на указательный палец. – Я почти поверил, Фер.
Тот грустно покачал головой.
– Увы, хозяин.
Кольцо приобрело чистый зелёный оттенок. Фер не врал ему. Это правда. Родители мертвы, а он, один, посреди какой-то Владыкой забытой местности... Без денег и дома... Сирота.
– Как… как это произошло? – грудь его вздымалась от бессилия, он изо всех сил боролся с желанием разрыдаться. Просто лечь на эту мокрую, пропитанную дождем землю и проваляться до рассвета. Пока не иссякнут последние слезы.
– Я зашел в гостиную слишком поздно, – кучер рваным, ломаным жестом прижал к груди серый потрепанный цилиндр. – Хотел отвезти миссис Доллоуэй к портному. Но… увидел их там… хозяйка лежала на диване… У нее были широко распахнуты глаза. Я даже сначала не понял, что к чему. Уж поверьте, выглядела она живее всех живых! – кучер осекся, когда заметил побледневшее лицо Джонаса. – Затем я проверил пульс… ну, сделал все необходимое… и понял, что она… Ваша мать… – вздохнул, не решаясь продолжить.
Джонас не выдержал и обессиленно застонал.
- Отец? – прорычал сквозь зубы.
– Его проткнули кинжалом. Он лежал там же, в спальне на полу. Прямёхонько в сердце. Знаете, я знаю сотню другую профессиональных охотников и ни один из них не смог бы прицелиться столь метко. С одного удара… Неужели Ваш отец не сопротивлялся… я…
Джонас покачал головой. Он ровным счетом ничего не знал ни о своих родителях, ни о том, какую опасность скрывали эти люди от своего родного сына.
– Где были чертовы слуги, Фер?!
– Ни одного «чертового слуги», хозяин, – прошептал тот расширившимися глазами. – Ни одного!
– Сбежали, гады! – заревел он, словно раненое животное. – Каковы предатели!
– Я не думаю, хозяин… Ваши родители отпустили всех… Это очень странно, письмо я нашел совершенно случайно. Конверт лежал под диваном. Я прочитал и понял, что Вам тоже угрожает опасность и поехал к дому Вашей тети. Решил вывести Вас подальше и рассказать.
Начинался дождь. Первые три капли угодили ему на лицо.
– Они не могли со мной так поступить, Фер! Просто не могли! – парень бессильно опустился на землю и уткнулся носом в колени. Слёзы все лились и бились бесконечным, мощным потоком. – Они же знали, что им угрожает опасность! Почему не уехали?! Почему ничего мне не рассказали?!! – закричал он.
Кучер опустил тяжелую шершавую ладонь ему на плечи, пытаясь утешить молодого хозяина, однако, от этого стало ещё хуже.
– Сейчас я разобью для нас палатку, мы переночуем, а затем я отвезу Вас... Туда, куда приказали доставить Ваши родители, – глухо произнёс он и направился к карете.
– Куда? – безжизненным голосом поинтересовался Джонас.
– Сначала выберемся из города, – вздохнул слуга.
Джонас задрал голову вверх и вгляделся в небо. Ему показалось, что одна из звёзд горела ярче остальных.
После смерти родителей Лука остался на улице. В приют он идти решительно не желал, а вести бродячую жизнь бездомного мальчишки тем более не хотелось. Будучи шестилетним малышом, Лука не мог даже устроиться подмастерьем или помощником продавца в самую плохонькую лавочку. Однако, нашёлся один добрый господин, который взял мальчика к себе, обучил грамоте и ещё многим полезным вещам, благодаря которым он с лёгкостью зарабатывал деньги на карманные расходы и мог позволить себе приобрести различные интересные мелочи, вроде уменьшенного глобуса, книг, пергамента и прочих приятных безделушек. На улице Лука подружился с шайкой местной банды, лидер которой, бездомный двенадцатилетний мальчишка по кличке Клинок, научил его шулерству, метанию ножа и стрельбе из лука. В обмен на эти бесценные знания Лука регулярно снабжал мальчишек сладостями. Сам он, признаться, за годы, проведенные в "Сладком Царстве" начал испытывать равнодушие к шоколаду, леденцам и прочим детским «драгоценностям». Альтер Картер, хозяин лавки, в шутку называл его стариком и жаловался на чересчур серьёзный и взрослый характер мальчика. Он считал, что мальчишки его возраста больше времени проводят на улице с ровесниками нежели пытаются впихнуть в руки покупателей побольше дорогих товаров. Ох, если бы Картер знал, во что превращалось «Сладкое Царство» вечерами, три раза в неделю, когда сам он вынужден был отлучаться и ездить за новыми ингредиентами для приготовления сладостей.