В 1847 году мсье Пикар сделал заявление, которое изменило жизнь не только Луи-Франсуа, но и будущих поколений семьи Картье, а со временем – и всей ювелирной отрасли. Он объявил сотрудникам, что хочет перевести свой бизнес в более модную часть города – Пале-Рояль, но сначала ему нужно продать свою мастерскую на улице Монторгей. Для Луи-Франсуа это была возможность, которую он так долго ждал. При поддержке своей семьи ему удалось собрать большую часть продажной цены в 20 000 франков (нелегкая задача в то время, когда средняя заработная плата составляла менее 2 франков в день). Но, не имея полной суммы, не говоря уже о 1600 франках, необходимых для покрытия текущей аренды двухэтажной мастерской, он предложил Пикару выплатить оставшуюся часть в рассрочку. И, к счастью, Пикар, который на протяжении многих лет доверял своему трудолюбивому сотруднику, согласился.
Таким образом, после долгих лет борьбы за выживание, 27-летний Луи-Франсуа Картье стал владельцем собственного бизнеса. Он поспешил зарегистрировать товарный знак – и уже в апреле смог производить украшения под своим именем. Знак Пикара состоял из букв и реки; Луи-Франсуа придумал ромб со своими инициалами, разделенными тузом червей. В январе 1848 года имя Картье впервые появилось в ежегодном парижском торговом каталоге. Его новая фирма, по описанию Луи-Франсуа, была «преемником Пикара, производителем ювелирных украшений, изделий из золота, декоративных объектов и новинок».
Первое клеймо Cartier, зарегистрированное 27-летним Луи-Франсуа 17 апреля 1847 года
Как и при Пикаре, Луи-Франсуа производил бóльшую часть вещей в своей мастерской. Но иногда удавалось взять украшения у других мастеров. В первые месяцы существования марки в его магазине были браслеты из горного хрусталя, броши в виде цветов, аксессуары с барочным жемчугом, бриллиантовые серьги, которые он продавал другим мастерским и ювелирам (включая королевского ювелира Фоссена, впоследствии – ювелирный Дом Chaumet). Многие из них предназначались важным клиентам: семейству Ротшильдов, бельгийской принцессе. Луи-Франсуа предпочел бы продавать напрямую, но до этого было еще далеко. Как бы ни были привлекательны вещи, его скромная мастерская была пока не известна аристократическим покупателям. Поэтому ближайшей задачей Картье стало создание и утверждение собственного имени. И хотя первые шаги Луи-Франсуа оказались весьма успешными, времена, как ему вскоре предстояло узнать, были далеко не лучшими.
Уже несколько месяцев кипящее варево недовольства во Франции готовилось перелиться через край. Плохие урожаи, ранняя гниль картофеля и финансовый кризис 1846 года привели к рецессии: треть парижан осталась без работы и была вынуждена бороться, чтобы прокормить детей. Пока росла волна общественного недовольства королем и правительством, оппозиция среднего класса проводила «политические банкеты», на которых обсуждались идеи реформации. Когда в 1848 году король Луи-Филипп объявил эти собрания вне закона, для многих такое решение стало последней каплей.
Крики «Да здравствует реформа!» заполнили столицу. Парижане выплеснули свою ярость на улицы. Протестующие строили баррикады и сражались с королевскими гвардейцами. Солдаты стреляли в толпу, собравшуюся перед министерством иностранных дел, всего в 10 минутах ходьбы от драгоценной мастерской Луи-Франсуа, за которую ему еще предстояло заплатить. Когда гвардейцы убили 55 граждан, народный гнев вышел из берегов: начались пожары, и толпа двинулась ко дворцу. Напуганный премьер-министр Гизо тут же подал в отставку. Король Луи-Филипп быстро последовал его примеру, отрекся от престола и сбежал в Англию.
1848 год станет известен как год европейских революций: восстания против монархий распространились по всему континенту. Беспорядки в Париже продолжались много месяцев. Луи-Франсуа, так долго ждавший возможности начать бизнес, вынужден был оставить работу. Как вспоминал его внук много лет спустя, он опасался, что такое положение дел останется навсегда: «Дедушка говорил мне: когда случилась революция, я думал, что больше не смогу продолжать начатое дело».