Волнение было ощутимым, когда МакАлис приказал команде приготовиться. Аниматоры надели боевое снаряжение. Сталь лязгала и звенела, когда они проверяли свое снаряжение, которое перепроверял другой человек. Они проверили свои рации. Через час МакАлис провел с бойцами заключительный инструктаж. «Я выделил цветом участки особняка Пабло, которые разделил на три части. Задняя часть дома — черная. Правая часть дома — красная. Передняя часть — белая. Попав внутрь, группа захвата сообщит мне с борта вертолета, в какой секции они находятся, и будет называть свою позицию по ходу движения. Группа поддержки нацеливается на участок, расположенный на одну секцию впереди позиции группы дома. Орудийный корабль будет действовать как воздушная группа остановки, которая может ликвидировать бегущих в здание или из него. У меня есть 300 000 песо на каждого человека на случай, если вам придется добираться до места экстренной встречи».
Взвизгнули лопасти вертолета. Вертолет Hughes 500 жужжал, как рассерженная пчела. «Давайте сделаем это!» сказал МакАлис. Упакованные в вертолеты, люди сидели в тесноте среди оружия, взрывчатки, боеприпасов и топливных баков. Перед полуднем вертолеты отправились в двухчасовой полет к месту дозаправки, расположенному в десяти минутах езды от Асьенды Напольс. Бойцы были спокойны и сосредоточены.
В восьмидесяти милях от места дозаправки по вертолетам хлестал дождь. Сильный ветер раскачивал их из стороны в сторону. Вертолеты пытались подняться над низкими облаками. Приблизившись к хребту под названием «Тихий нож», вертолеты разделились, чтобы найти наиболее безопасные пути подъема. В один момент они оказались в облаках, а в другой — увидели участок зеленой горы.
В облаке, густом, как вата, Hughes 500 с трудом поднимался вверх. На высоте 8200 футов ветер и дождь швыряли вертолет по сторонам. Пилот пытался сориентироваться между горными вершинами, которые вдруг стали видны, но облако заполнило все пространство, и пилот летел вслепую. Плотная облачность заглушала звук вертолета, как будто кто-то уменьшил громкость винтов.
Хруст! Вертолет рухнул. Томкинса подбросило вверх. Его голова запульсировала от боли. Двух других мужчин, находившихся в кабине, уже не было, как и двери вертолета. Ветки деревьев тянулись в вертолет через щель, где была дверь.
Приготовившись к взрыву, Томкинс ухватился за ветки и на руках и коленях выбрался наружу. Он оказался в лесу, где не было никаких признаков того, что кто-то был в вертолете. В шоке и растерянности он спустился по склону к поляне, где сделал несколько глубоких вдохов, чтобы вернуть мысли под контроль. Подняв голову, он увидел, что вертолет лежит на боку, шипит и испускает пар. В недоумении он подумал, не погибнет ли он, если взорвутся ранцевые заряды.
Дальше по склону МакАлис, прихрамывая, выбрался из растительности. Томкинс поднялся, чтобы помочь ему. Он нашел ранцевые заряды, перерезал шлейфы взрывателей и извлек детонаторы. Из растительности, прихрамывая, выбрались два члена экипажа. Лицо одного из них было в крови. Больше всех пострадал МакАлис. У него были сломаны ребра, и он едва мог ходить. Томкинс, истекающий кровью из черепа, боялся прикоснуться к его голове — вдруг он почувствует собственные мозги. Он подозревал, что ранение было нанесено из его винтовки.
Заметив отсутствие пилота, они просканировали местность. Пробираясь сквозь растительность, Томкинс сумел доползти до вертолета, который лежал на боку. Войдя в кабину, Томкинс обнаружил, что пилот лежит в скрюченной позе, а его лицо смертельно бледно. Услышав приветствие Томкинса, пилот открыл глаза, но не пошевелился. На испанском языке он пробормотал что-то о своей ноге. Томкинс ощупал ногу пилота на предмет переломов. Вроде бы все в порядке. Рана на задней поверхности бедра пилота удивила Томкинса. Его печень свисала из разорванного торса. Проведя рукой по горлу и покачав головой, Томкинс дал понять остальным, стоявшим у двери вертолета, что пилот умирает.
«С вами все будет в порядке», — сказал Томкинс.
В растительности они искали среди обломков медицинские принадлежности, но большинство из них было повреждено. Держа в руках инъекцию морфия, Томкинс проверил, есть ли вена на руке пилота, но все они отвалились от шока. Левая рука пилота была рассечена от плеча до кисти. Кость торчала наружу. Он начал бормотать молитвы. Томкинс несколько раз втыкал иглу в шею летчика и вводил морфий. Через несколько минут пилот умер. Томкинс снял с него жетоны, которые оказались на военных похоронах летчика, где его чествовали за то, что он погиб во время официальной операции по борьбе с наркотиками.