Я не сказала ни слова. Я смотрела вниз на пол и пыталась дышать спокойно. Он был страшен, когда сердился. Это было как ожидание грома во время грозы: ты знаешь, что это произойдет, ты знаешь, что испугаешься, но ты не знаешь, когда это произойдет.
Это был Рассел в двух словах. Он был зол и мог взорваться в любой момент, в результате чего ты подпрыгивала и прижимала руки к своей груди, чувствуя, как твое сердце колотится внутри. Я была очень взволнована и извинения крутились у меня на кончике языка, но я не могла их произнести.
Я не жалела, что восстала против Джеймса. Я не собиралась извиняться за того, что схватила его за яйца. Он заслужил, чтобы их ему оторвали. Я не могла сейчас солгать Расселу и сказать ему, что я не сделала бы этого снова. Я бы сделала это еще тысячу раз, если это потребуется.
— Ты испытываешь насилие с его стороны? — спросил он, но у меня не было времени, чтобы ответить, так как он был похож на грузовой поезд, продолжал говорить, не дожидаясь ответа: — Он чертово ничтожество! Малыш с проблемной матерью и куском дерьма вместо отца, который даже не может контролировать своего собственного сына!
Когда он начал говорить дерьмо о Картере, я почувствовала, что все мое тело напряглось. Мой гнев вернулся, и я посмотрела на него.
— Ты последний человек, чтобы проповедовать о воспитании детей, — крикнула я внезапно, что даже не подумала о том, что сказала.
Он подошел ближе, глядя на меня с недоверием. Я сидела напуганная и боялась. Он быстро шагнул ко мне, и это произошло слишком быстро, чтобы предвидеть это. Он отвесил мне пощечину, и моя голова метнулась влево. Мой мозг чувствовал эту боль, мышцы левой стороны шеи болели. Моя щека пылала, и мне пришлось моргать, чтобы сдержать слезы.
— Как тебе это для воспитания? — прорычал он, — Ты похожа на этого мальчишку. Когда я увижу тебя радом с ним, ты получишь еще больнее!
Он вышел из комнаты и захлопнул дверь.
Я попробовала открыть рот, пытаясь работать челюстью. Чувствовалось, что удар встряхнул всю мою голову, и я не знала, что работает, а что нет.
Тем не менее, я ни о чем не жалею.
Не прошло и минуты, как он выплеснул агрессию на Шерил. Я слышала ее крики, закрыла глаза и заткнула уши, чтобы заглушить их.
***
Это был первый день отстранения Картера после выходных. Я шла к автобусной остановке рано утром и нашла его там, сидящим на скамейке и смотрящим на свои руки. В то время как мое сердце привычно сжалось, я нахмурилась. Я не говорила с ним после инцидента. Фактически я намеренно избегала его. Это было не только из-за Рассела.
Он посмотрел вверх, когда я приблизилась, и его лицо стало серьезным, когда он надменно сказал:
— Ты не приходила к моему окну, Лия.
Я остановилась рядом с ним, не потрудившись сесть, хотя там было достаточно места для двоих. Я просто пожала плечами и приблизилась к автобусному знаку, глядя на улицу.
— Почему ты сердишься на меня? — вдруг спросил он. — Я не сделал ничего плохого.
— Почему ты здесь? — вместо ответа спросила я, — Ты отстранен от занятий.
— Кто говорит, что я еду в школу?
Я посмотрела через плечо на его внезапную озорную улыбку.
— Куда ты едешь?
— Как ты относишься к тому, чтобы пропустить учебу и пойти посмотреть?
— Я не хочу.
Он встал и направился ко мне. Я посмотрела на улицу, надеясь увидеть подъезжающий автобус. Я почувствовала, что он стоит за моей спиной, и с трудом сглотнула. Было несправедливо, что он мог заставить меня чувствовать себя так. Я бы отключила его, если бы могла. Мне хотелось посмотреть на него так, как я смотрела на всех остальных парней.
— Что случилось? — спросил он озабоченно, — Скажи мне, Лия. Пожалуйста.
Я отошла от него, пытаясь увеличить расстояний, чтобы я могла спокойно думать.
— Ничего.
— Это не ничего! — нажал он, — Просто скажи мне, что, черт возьми, не так? Ты не сказала мне ни слова с момента, как я порвал этого ублюдка на куски ради тебя.
— Я никогда не просила, что бы ты это делал, — сказала я сердито, поворачиваясь лицом к нему.
Его лицо вытянулось.
— Какого черта? Ты сердишься из-за того, что я помог тебе?
— Ты не помог мне!
— А что я должен был делать? Он угрожал твоей жизни!
— Я находилась под угрозой намного худшей, чем эта, Картер, и я справлялась очень хорошо.
Его нос вспыхнул, и его губы скривились, когда он возразил: