— Прекрати иметь дело с этими уродами самостоятельно. Ты, черт возьми, девчонка, а эти парни пытаются спустить тебя на дно.
— Тогда пусть попробуют. Я выносливая. Могу справиться с этим самостоятельно, я бы справилась без тебя и не получила бы столь пристального внимания. Теперь я выгляжу даже слабее! Как будто мне нужна помощь для решения моих проблем.
— Нет ничего плохого в том, чтобы нуждаться в помощи, — перебил он, подходя ко мне ближе. Я чувствовала, как его гнев утихает. — Ты постояла за себя, я понял. Ты поставила его на колени, схватив за яйца, и я восхищаюсь этим. Действительно, Лия. Но, черт, ты не можешь ожидать, что испугала их. Они будут доставать тебя в дальнейшем. Я видел, как это происходит. Это чертовски убивает меня, когда они так относятся к тебе.
Его голос, в конце концов, сорвался, и он посмотрел на меня, опуская свои стены и позволяя мне увидеть его боль.
Я заморгала, чувствуя влагу в моих глазах. Что, черт возьми, со мной не так? Я была на грани истерики? Нет, нет, Это не может быть правильным. Тем не менее, комок в горле, который не удавалось проглотить, подсказал мне, что я действительно боролась со слезами.
— Я просто не хочу обременять тебя своими проблемами, — прошептала я, так как говорить громче мне не давали переполнявшие меня эмоции.
— Ты хочешь, чтобы я просто смотрел? — в шоке прошептал он в ответ, — Черт, нет Лия! Я не собираюсь быть как чертов Рим, сидеть там, потому что мне сказали заткнуться. Ни за что. Я не собираюсь смотреть, как издеваются над тем, о ком я забочусь. Ты никогда не сможешь убедить меня в обратном, в то время как собираешься иметь с этим дело.
Я смотрела на него долгое время, принимая осуждение в этом взгляде.
— Ты не должен этого делать, — сказала я, чувствуя, как катятся слезы, — Ты действительно не должен, Картер.
Он придвинулся ко мне ближе, и стер слезу большим пальцем. Его голубые глаза сияли от волнения, когда он спокойно ответил:
— Да, я должен.
Я взяла его руку, которой он вытер слезы, и крепко сжала. Невидимая связь между нами в тот момент только крепла. Он притянул меня в объятья, и я закрыла глаза, уткнувшись ему в грудь, чувствуя его дыхание.
— Все будет хорошо, — успокаивал он меня, — Я не позволю, что бы с тобой что-нибудь случилось. Они все умрут, прежде чем смогут коснуться тебя хотя бы пальцем.
Когда он отстранился, мы оба сели на скамейку и смотрели на проезжающие автомобили. Он был со мной рядом, обнимал и успокаивал меня.
— Что случилось с твоей щекой? — вдруг спросил он.
— Ничего, — ответила я, отворачивая от него лицо, чтобы он не мог видеть синяк. Под солнечным светом это было неизбежно, и я знала это. Я даже не придумала достаточно хорошей лжи о том, как его получила, если кто-то спросит.
Его пальцы взяли мня за подбородок, и он повернул меня к себе. Я не могла встретиться с ним взглядом, это было очень трудно.
— Это Рассел сделал с тобой? — спросил он.
— Я нагрубила ему, — проворчала я.
Он сжал челюсть и отпустил мое лицо. Он сложил свои руки вместе и отвернулся от меня.
— Он запретил тебе видеться со мной?
— Да.
— Ты собираешься послушаться его?
— Нет. Просто мне нужно быть более осторожной.
Он выдохнул и покачал головой.
— Мне хочется причинить ему боль.
— Все нормально, — сказала я ему, хватая его за руку, — Это был первый раз, когда он прикоснулся ко мне. Я буду себя хорошо вести, и он не сделает этого снова. Не нужно делать ничего глупого, Картер. Если ты что-нибудь сделаешь, мне может стать еще хуже.
Он ничего не ответил, но он сдержанно кивнул.
Когда, наконец, пришел автобус, я решила пропустить учебу и провести весь день с ним.
***
Во время двухнедельного отстранения, Картер перехватывал меня по пути в школу и уговаривал меня пропустить уроки. Я делала все, что он хотел, потому что он был моим героем, и я любила его как сумасшедшая.
Мы обычно останавливались на АЗС на пути к автобусной остановке и покупали мороженое и энергетические напитки. Потом мы ловили автобус до парка развлечений, который обычно был забит детьми в выходные дни. Галерея обычно была пуста в будние дни, поэтому он покупал пятнадцатидолларовую карту, и мы играли в дешевые ретро-игры по 60 центов, пока не заканчивались деньги.
Эти дни были мне очень дороги. Я была уверена, что он давал мне все это внимание, потому что он хотел, чтобы я не задумывалась о том, что сказал Джеймс. Мой имидж был запятнан и всегда будет, и он прекрасно понимал это, но воспринимал меня как друга, а не как племянницу шлюхи.