— Сатюрнен? — переспросила Туанетта. — Чтобы я что-то делала с Сатюрненом? Надеюсь, плутишка до сих пор прячется под кроватью! Но погоди, пусть только придет Амбруаз, то-то он задаст парню трепку. Уж ремня то получит как следует.
Я слушал эту беседу, и как вы сами понимаете, радости она мне не доставляла. Я удвоил внимание и услышал, как святой отец сказал:
— Ну-ну, Туанетта, не надо так сердиться. Вы же знаете, что парнишке не долго осталось быть тут, он ведь уже взрослый, не так ли? Я заберу его с собой, когда уеду.
— А вам не кажется, что, пока этот плут остается в доме, мы не можем больше встречаться? Он не умеет держать язык за зубами, я готова поклясться, что он нас выдаст. — И тут она заметила щель в перегородке. — Боже мой, вы только посмотрите! — воскликнула она. — Я не знала об этой щели, а ведь щенок мог за нами подглядывать!
Я понял, что она сейчас придет в комнату, чтобы проверить свою догадку, и быстро шмыгнул под кровать. Больше я был не намерен вылезать оттуда, уж слишком крутой оборот приняла беседа, так интересная для меня вначале. Я сидел тихо и смирно, с нетерпением ожидая результата их разговора; мне не пришлось долго ждать.
Вскоре меня извлекли из моего укрытия. Услышав, как открывается дверь, у меня мелькнула смутная надежда, что это может быть Амбруаз. Если бы он обнаружил меня, какая бы это была удача! Но это оказалась Туанетта, она принесла мою одежду и приказала мне одеваться, да побыстрее. Одеваясь, я недружелюбно косился на нее, вспоминая услышанное на свой счет. Вскоре мы оба были одеты.
— Идем со мной, Сатюрнен, — велела она.
Я вынужден был последовать за ней. Вам интересно, куда она меня повела? К нашему господину кюре.
Признаюсь честно, наш священник всегда вызывал у меня дрожь, ибо сей пастырь уже неоднократно имел честь лицезреть мой зад, который, между прочим, отнюдь не ненавидел. Поэтому я совершенно справедливо опасался, что одно то, что меня приводили к нему, само по себе доставляло ему удовольствие. Но при этом мне не хотелось, чтобы Туанетта поняла, что я боюсь предстоящей встречи. Стоит ей только узнать об этом, и она не упустит возможности воспользоваться случаем. Но зачем же она повела меня туда сейчас? Я ничего не понимал. Что ж, примем необходимость за благо и все-таки войдем.
Я вошел и вскоре перестал бояться, поскольку Туанетта, поприветствовав этого святого человека, попросила разрешить мне пожить у него несколько дней. Эта перспектива успокоила меня. Вот и хорошо, сказал я себе, а когда эти несколько дней пройдут, отец Поликарп заберет меня с собой. Эта надежда согревала меня, и потому я довольно просто свыкся с тем, что меня практически изгнали из отчего дома, о котором я все же не мог не вспоминать без грусти.
Впрочем, вспоминал я не только о доме. Вы спросите — о ком? Разумеется, о Сюзон. Я сидел в укромном уголке, куда забился сначала от страха, а затем решил остаться, поскольку там мог беспрепятственно предаваться мечтам о своей возлюбленной. «Сюзон, дорогая Сюзон, — стонал я. — Я потерял тебя навсегда». Пережитое мной волнение лишь отодвинуло на второй план те чувства, что я к ней испытывал, но, оставшись наедине с собой, сразу же вспомнил милый образ, завладевший мной целиком. Думая о скорой разлуке, я чувствовал, что сердце мое разбито. Перед моими глазами вновь вставали все ее прелести, все уголки ее тела: бедра, ягодицы, шея, беленькие упругие сисечки, которые я покрывал поцелуями. Я вспоминал о том наслаждении, которое смог урвать вместе с ней, и, думая об удовольствии, испытанном с Туанеттой, говорил себе, а что, если бы я получил его с Сюзон? Если я лишился чувств на Туанетте, то на Сюзон я бы просто умер! Ах, я не сожалел бы о жизни, лишившись ее в этих объятиях!
Но что теперь станет с моей возлюбленной? Туанетта устроит ей жестокую расправу, и она скоро умрет от горя. Может быть, прямо сейчас она плачет, проклиная меня? Сюзон плачет, и я — причина ее слез, она меня возненавидит. Смогу ли я жить, если моя любимая будет ненавидеть меня, меня, обожающего ее, готового на все, чтобы уберечь ее от малейшего горя? Увы, она предвидела, что это плохо кончится, а я настоял на своем и навлек на нее несчастье! Такие мысли мучили меня. Они повергли меня в черную меланхолию, из которой я выбрался лишь услышав звон колокола, напомнившего мне, что пора идти на ужин.
Меня позвали. Мы вернемся к Сюзон немного позже, ведь она играет значительную роль в моих воспоминаниях. Но пока давайте отправимся вкушать пищу и познакомимся с несколькими персонажами, с которыми мне предстояло находиться за одним столом. Начнем с хозяина дома.