— Размышляя подобным образом, чертовски легко уклониться от ответственности, Саймон.
— Возможно, ты права. Но это также может стать способом мириться с вещами, не так ли? Ты всегда оглядываешься назад для своих пророчеств, милая моя. Но по-моему, это не приносит тебе ничего, кроме боли.
— Зато ты вообще не нуждаешься в пророчествах.
— Это очень плохо, — согласился он. — Не нуждаюсь. По крайней мере, в отношении нас.
— А для других? Для Томми и Хелен? Для твоих братьев? Для сестры?
— Для них тоже. В конце концов, они идут своей дорогой, несмотря на мои советы, которые иногда помогали им принимать решение.
— Тогда для кого?
Он не ответил. Дело было в том, что ее слова пробудили в его памяти фрагмент разговора, и ему захотелось подумать. Однако он опасался менять тему, потому что она могла истолковать это как еще одно свидетельство его равнодушия к ее боли.
— Скажи мне… — Она начинала злиться. Он видел это по тому, как ее пальцы судорожно комкали покрывало. — Что-то у тебя сейчас появилось на уме, и мне совсем не нравится, что ты отсекаешь меня во время нашего разговора…
Он стиснул ее руку:
— К нам это не имеет никакого отношения, Дебора. Или к нашей теме.
— Тогда… — Она быстро читала его мысли. — Джульет Спенс?
— Твоя интуиция обычно хорошо помогает тебе при общении с людьми и в разных ситуациях. Моя нет. Обычно я ищу голые факты. Тебе легче жить с твоими догадками.
— Ну и?…
— Это то, что ты сказала о прошлом, которое служит прологом для будущего. — Он расслабил галстук и снял через голову, бросив в сторону комода. Он не долетел и повис на одной из ручек — Полли Яркин подслушала в день смерти Сейджа его разговор по телефону. Он говорил о прошлом.
— С миссис Спенс?
— Мы полагаем, что так. Он говорил что-то про суд… — Сент-Джеймс замер и перестал расстегивать рубашку. Он искал слова, которые процитировала им Полли Яркин. — «Вы не можете судить, что случится потом».
— Несчастный случай на водах.
— Пожалуй, именно это меня и глодало с тех пор, как мы покинули дом викария. Такие слова не вяжутся с его интересом к Социальной службе, насколько я могу судить. Но что-то мне подсказывает, что куда-то это должно лечь. Он весь день молился, по словам Полли. И отказался от пищи.
— Постился.
— Да. Но почему?
— Возможно, просто не был голоден. Сент-Джеймс назвал варианты:
— Самоотречение, епитимья.
— За какой-то грех? В чем он заключался?
Он покончил с пуговицами и швырнул рубашку вслед за галстуком. Она тоже не долетела и упала на пол.
— Не знаю, — ответил он. — Но я готов поспорить на что угодно, что миссис Спенс знает ответ на этот вопрос.
КОГДА ПРОШЛОЕ СТАЛО ПРОЛОГОМ
Глава 24
Старт в ранний час, задолго до того, как солнце выглянуло из-за склона Коутс-Фелла, позволил Линли к полудню оказаться в пригородах Лондона. Транспортная сутолока города, с каждым днем все больше напоминавшая гордиев узел на колесах, добавила еще час к его поездке. Лишь в половине второго он подъехал на Онслоу-сквер и стал ждать парковочное место, которое занимал «мерседес-бенц» с помятой, словно старый аккордеон, дверцей водителя и его хмурым владельцем в гипсовом ошейнике.
Он не позвонил ей из Уинсло и не стал звонить по дороге. Сначала он говорил себе, что слишком рано — когда это Хелен без крайней необходимости поднималась утром раньше девяти? — а позже решил, что не хочет нарушать ее планы. Она была не из тех женщин, которые готовы явиться по первому зову мужчины, и он не собирался навязывать ей эту роль. В конце концов, ее квартира не так далеко от его собственного дома. Если она куда-то вышла, он просто дотопает пешком до Итон-террас и съест ленч там. Он похвалил себя за либерализм своих решений. Это оказалось проще, чем признать очевидную правду: он хотел ее видеть, но опасался пережить разочарование, если у Хелен уже расписан весь день.
Он нажал на кнопку домофона и стал ждать, созерцая небо, по цвету напоминавшее десятипен-совую монету, и размышляя, скоро ли прекратится дождь и означает ли дождь в Лондоне снег в Ланкашире. Он позвонил вторично и услыхал из домофона ее голос, искаженный разрядами статического электричества.
— Ты дома, — сказал он.
— Томми, — произнесла она и впустила его. Она встретила его в дверях. Без косметики, с
зачесанными назад волосами, стянутыми остроумной комбинацией атласной и эластичной лент, она напоминала подростка.