— Но я думала… — Она замолчала, щурясь на свет.
Что же она думала? Убежать, скрыться, никогда не видеть никого, кроме Ника, перестать думать, перестать удивляться, найти надежное место и спрятаться.
Он ждал. Порылся в куртке и достал свои «Мальборо». Осталась всего одна сигарета, которая выпала на ладонь, когда он постучал пачкой об руку.
— Может, оставишь себе последнюю? На потом.
— Не. — Смяв пачку, он бросил ее на траву. Прикурил. Мэгги обошла валявшиеся камни и тоже перелезла через стену. Подобрала смятую пачку, тщательно разгладила и положила в карман.
— След, — объяснила она. — Нас будут искать, и мы не должны оставлять следов, согласен?
Он кивнул.
— Ладно, пошли. — Он взял ее за руку и повел на огоньки.
— Почему мы останавливаемся? — снова спросила она. — Ведь рано еще, тебе не кажется?
Он взглянул на ночное небо, на расположение звезд.
— Пожалуй, — согласился он и сделал затяжку, задумавшись на мгновение. — Слушай. Мы тут немного отдохнем, а спать устроимся где-нибудь попозже. Разве ты не устала? Не хочешь немного отдохнуть?
Она устала. Только боялась, что если сядет, то уже не сможет подняться. Школьная обувь не очень годилась для долгой ходьбы.
— Не знаю… — Она задрожала.
— Тебе нужно согреться, — решительно заявил он, ведя ее в сторону фермы
Поле, по которому они шли, служило пастбищем Земля на нем была неровная, усеянная овечьим пометом. Мэгги наступила на такую кучку и, поскользнувшись, едва не упала. Ник поддержал ее со словами:
— Мэг, осторожней, не наступай на котешки, — потом добавил со смехом: — Хорошо еще, что тут не коровы пасутся.
Сжав ее руку, он предложил ей курнуть разок его сигарету. Она взяла ее, набрала полный рот дыма и, не затягиваясь, выпустила его через нос.
— Остальное тебе, — сказала она.
Казалось, он обрадовался и прибавил шаг, чтобы побыстрей пересечь пастбище, но вдруг резко его замедлил, когда они приблизились к другому краю пастбища. Там сгрудилось большое стадо овец; в темноте они напоминали кучки грязноватого снега. Ник произнес вполголоса что-то вроде «Эй, а, ишшшш» и вытянул руку. В ответ животные потеснились, освобождая проход, но не ударились в панику, не начали блеять или бежать прочь.
— Ты знаешь, как надо поступить, — произнесла Мэгги и почувствовала, как у нее защипало глаза. — Ник, почему ты всегда знаешь, что нужно делать?
— Это всего лишь овцы, Мэг.
— Я люблю в тебе эту черту, Ник. Ты всегда знаешь, что правильно.
Он поглядел на ферму. Она стояла за загоном или еще одной стеной
— Просто я знаю, как обращаться с овцами.
— Не только с овцами, — возразила она. — Правда.
Он опустился возле стены на корточки, отодвинув овечку. Мэгги села рядом Он покатал сигарету между пальцами и снова сделал глубокую затяжку. Ну что? — спросила она. Он покачал головой. Волосы упали ему на лицо. Казалось, он сосредоточился лишь на стремлении докурить сигарету. Мэгги обхватила его руку и прижалась к ней. Ей тут нравилось — ей было тепло от шерсти и дыхания животных. Она даже согласилась бы здесь заночевать.
— Звезды, — сказала Мэгги, взглянув на небо. — Мне всегда хотелось знать, как называется каждая. Но знаю только Полярную звезду, потому что она самая яркая. Она… — Мэгги повертела головой — Она должна быть…
Девочка нахмурилась. Если Лонгридж западней Клитеро, а они чуть южней, то Полярная звезда должна быть… Где же она?
— Ник, — растерянно произнесла Мэгги. — Я не могу найти Полярную звезду. Мы заблудились?
— Заблудились?
— Мне кажется, мы шли не в ту сторону, потому что Полярная звезда не там…
— Мы не можем идти по звездам, Мэг. Мы шли по земле.
— Но откуда ты знал, в какую сторону нам идти, если шел не по звездам?
— Знал, потому что давно тут живу. Мы не можем карабкаться по холмам в темноте, мы их обходим.
— Но ведь…
Он раздавил сигарету о подошву ботинка и встал.
— Пошли. — Он залез на стену и подал ей руку. — Иди тихо. Тут могут быть собаки.
Они молча пересекли загон, еле слышно ступая по морозному грунту. На последней стене Ник пригнулся, затем поднял голову и осмотрелся.
— Амбар стоит на дальней стороне двора, — сообщил он. — Правда, тут много навоза. Держись поближе ко мне.
— А собаки?
— Пока не вижу. Но они где-то тут.
— Ник, они ведь поднимут лай и бросятся на нас.
— Не волнуйся. Пошли.
Он перелез через стену. Она последовала за ним, ободрала колено о камень и порвала колготки. Тихонько взвизгнула от боли, но не поморщилась, не захромала, когда спрыгнула на землю. Держалась стойко. Стена поросла папоротником, но весь двор был завален навозом. Когда они выбрались из папоротника, каждый их шаг сопровождался громким чавканьем смик-смак. Ноги Мэгги погружались в полужидкую массу, проникавшую в обувь.
— Ник, я вязну, — прошептала она, и тут появились собаки.
Сначала они затявкали. Потом через двор промчались три колли, бешено лая и скаля зубы. Ник прикрыл Мэгги. Собаки, рыча, остановились футах в шести.
Ник протянул руку.
— Ник! Не надо! — зашептала Мэгги, с ужасом глядя на фермерский дом. Сейчас откроется дверь и выбежит фермер с красным от злости лицом. Он позвонит в полицию. Ведь они вторглись в его владения.
Собаки завыли.
— Ник!
Ник присел и сказал:
— Хей-о, идите сюда, дурашки. Я вас не боюсь, — и тихонько свистнул.
Свист подействовал волшебным образом. Собаки успокоились, двинулись вперед, обнюхали его руку и повели себя весьма дружелюбно. Ник погладил каждую, тихо посмеиваясь, потрепал за уши.
— Вы ведь не тронете нас, правда, дурашки? — В ответ собаки виляли хвостами, а одна даже лизнула его в лицо. Когда Ник выпрямился, они окружили его и побежали рядом.
Мэгги глазам своим не верила.
— Как тебе это удалось, Ник?
— Это всего лишь собаки, Мэг, — ответил он и взял ее за руку.
Старый каменный амбар являлся частью вытянутой постройки и находился на другом конце двора, напротив дома. Он примыкал к узкому коттеджу, где в занавешенном окне на втором этаже горел свет. По-видимому, когда-то это было зернохранилище с сараем. Потом зернохранилище переделали в жилье для работника и его семьи, куда забирались с помощью лестницы. Она вела к потрескавшейся рыжей двери, над которой горела лампочка. Внизу находился сарай для повозок с единственным незастекленным окном и зияющей аркой ворот.
Ник перевел взгляд с сарая на амбар, бывший коровник, который сейчас пустовал. Луна освещала просевший гребень крыши, неровный ряд глазков наверху стены и большие деревянные ворота, щербатые и покосившиеся. Пока собаки обнюхивали их обувь, а Мэгги жалась от холода и ждала, куда ее поведет Ник, он, казалось, что-то обдумывал и, наконец, зашагал к сараю.
— Разве там никого нет? — прошептала Мэгги, показывая на освещенное окно.
— Может, и есть. Так что не надо шуметь. В сарае теплей. Амбар слишком большой, там гуляет ветер.
Он провел ее под лестницей к арке, и они вошли в сарай. Через единственное окно туда проникало немного света от лампочки, горевшей над дверью, где жили работники. Собаки последовали за ними. Спали они, по-видимому, здесь, потому что на каменном полу лежали старые одеяла. Они обнюхали их, поцарапали лапами и рухнули на колючую шерсть.
От каменных стен и пола здесь былаеще холоднее, чем снаружи. Мэгги попыталась утешить себя мыслью о том, что в таком же месте родился младенец Иисус — вот только собак там вроде бы не было, насколько она помнила христианские истории, а вот от странного писка и шороха, доносившихся из темных углов, ей стало не по себе.
Сарай был завален всяким хламом. У стены лежали груды больших мешков, стояли грязные ведра и какие-то фермерские орудия, велосипед, деревянное кресло-качалка без сиденья, унитаз. У дальней стены стоял пыльный комод, к нему и направился Ник. Он выдвинул верхний ящик и сказал с радостным удивлением:
— Эй, гляди-ка, Мэг. Нам повезло.
Она побрела к нему, то и дело спотыкаясь. Он вытащил из ящика два одеяла, большие, пушистые и, похоже, не грязные. Ник задвинул ящик, но не до конца. Дерево скрипнуло. Собаки насторожились и подняли головы. Мэгги затаила дыхание и прислушалась, что делается наверху, в жилье работников. Оттуда доносились голоса, музыка и выстрелы, но из двери никто не выглянул.