Выбрать главу

Особенно много русофобов было среди иностранцев. Вот почему и наши доморощенные русофобы воспринимаются как иностранцы, хоть они и изъясняются на русском языке. Заветная мечта русофобов всех времён и народов – уничтожение русских. Бандитизация русской истории – один из путей к её осуществлению. Замысел простой: бандитский народ должен быть уничтожен.

По всем каналам телевидения у нас без конца показывают теперь бандитские сериалы. Сначала их творцы переселили непомерно расплодившихся бандитов из реальной действительности на экран, но со временем аппетиты у них разгорелись: они стали превращать в бандитскую всю русскую историю. Это неслучайно. Замысел такой: изобразить всю русскую историю по образу и подобию современной России. Их конечная цель – изобразить всю историю русских как историю бандитов. В бандитизме, с их точки зрения, состоит наше национальное своеобразие.

Легко ли обнаружить национальное своеобразие того или иного народа? На уровне обыденного сознания – да. Так, об одном из них говорят, что его представители по преимуществу ленивые и нелюбопытные, о другом – хитрые и жадные, о третьем – чопорные и высокомерные, о четвёртом – легкомысленные и любвеобильные, о пятом – горячие и нечистоплотные и т. д.

Весьма сомнительную научную ценность имеют и более развёрнутые портреты того или иного народа. Возьмём, например, серию книжек под названием «Эти странные русские;… французы… израильтяне и т. д.». Вот что о «среднем русском» пишет в самом начале своей книжки Владимир Жельвис: «Национальный характер любого народа полон противоречивых и даже взаимоисключающих черт, но русские в этом отношении впереди многих. Средний русский – это меланхолик, который надеется на лучшее, одновременно тщательно готовясь к худшему. Часто для такой стратегии есть достаточные основания. "Вот так со мной всегда!" – печально восклицает русский, когда его постигает очередная неудача. Бормоча проклятия, он собирает разбросанные остатки своих пожитков и начинает жизнь с новой страницы» (Жельвис В. Эти странные русские. М., 2002. С. 5).

Выходит, что «средний русский» – нытик и неудачник. Вдохновляющее начало!

А на следующей странице мы узнаём о себе ещё и вот что: «Если спросить русских, какими они видят себя, они ответят в зависимости от сиюминутного настроения. А поскольку 23 часа в сутки настроение у них неважное, то, скорее всего, вы услышите, что они – самый несчастливый и невезучий народ в мире, что вот раньше, при коммунистах, всё было гораздо лучше, до революции ещё лучше, чем при коммунистах, а уж во времена Киевской Руси и вовсе великолепно. Сказав это, они упадут вам на грудь и оросят её горючими слезами. Если настроение у них будет получше, они, возможно, скажут вам, что они – самый доброжелательный, самый гостеприимный и самый дружелюбный народ на свете, и это будет уже гораздо ближе к истине» (там же. С. 6).

Резюмируем: в первую очередь мы воспринимаем себя как людей угрюмых, несчастных, невезучих, идеализирующих прошлое и лишь во вторую очередь – доброжелательных, гостеприимных и дружелюбных.

Странно, что этот В. Жельвис обошёл русскую лень. Но и без неё возникла невесёлая картинка! Ясно одно: речь идёт об индивидуальном представлении о русских со стороны нерусского человека, явно недолюбливающего русских.

Это особенно видно, когда автор книжки, о которой идёт речь, пишет о нашем восприятии других народов: «Англичане – такие забавные, с этими их древними традициями и дурацким юмором, который только они сами и понимают. Они, в общем-то, неплохие – всё-таки родственники последней царской фамилии и, подобно русским, любят гонять чаи. Писатель у них только один – Шекспир. Французы – все сплошь любовники, нет ни одного, кто был бы верен своей жене. У них писатель – Дюма, ну, тот, что написал "Трёх мушкетеров". Немцев русские представляют такими серьёзными, скучными и трудолюбивыми педантами, которые читают Шиллера и цитируют Гёте. Последнюю войну с Германией русские всё ещё вспоминают с дрожью, но то ж были другие немцы, правда? Итальянцы живут во дворцах, едят макароны, пьют кьянти и распевают неаполитанские песни. Очень весёлый народ. Писателей у них нету, но зато куча всяких художников, скульпторов и певцов. Самые лучшие – Микеланджело и Паваротти. Самые загадочные – это японцы. Они – восточный народ, и, значит, качество их жизни должно быть как у индийцев или китайцев, или хотя бы как у русских. Тот факт, что они достигли уровня европейского благосостояния, смущает и раздражает. Ну как это возможно? С японцами явно что-то не то! Тут какая-то ошибка природы» (там же. С. 8–9).